– Джози со всякими говорит, – с воодушевлением принялся объяснять Тоби. – Например, один раз в садах Саймонса она с одной девушкой из племени навахо говорила, которая уж лет сто назад умерла, когда и садов-то этих не было. А у нас на площади Джози как-то встретила одного висельника, так он ее вообще за свою дочку принял. – И Тоби, все сильней приходя в возбуждение, выпалил: – Да у нас и сейчас в холодном сарае есть один мертвый. Джози его «заблудившимся человеком» называет.

– У вас в холодном сарае? – переспросил Крейс. – Господи помилуй!

Похоже, подумала Нора, он вполне сознательно старается не встречаться со мной взглядом. Она решительно скрестила на тарелке вилку и нож и сказала, надеясь, что это прозвучит как некий завершающий трапезу аккорд:

– Ну, спасибо за замечательный ужин. Было весьма великодушно с вашей стороны привезти нам такие чудесные бифштексы.

Что вы, что вы, это для него удовольствие, даже некая привилегия, тем более он слышал, они надеялись получить бифштексы из лосятины.

– У нас в городе и недели не проходит, – сказала Нора, – без сплетен о моей кладовой.

Грубые мясные волокна, застрявшие у нее между передними зубами, раздражали десны. Крейс, похоже, испытывал те же неприятные ощущения. И в итоге, не выдержав, стал ковыряться в зубах.

– Ну ладно, – сказал он, – на городские сплетни и впрямь не стоит обращать внимание – все это чепуха. Признаюсь честно: до вас я заезжал к Десме Руис, и она, в частности, весьма сожалела, что не смогла обеспечить вас обещанной лосятиной. Впрочем, она высказала мне и немало других сожалений, гораздо серьезнее. А этот кусок мяса, между прочим, она послала – просила вам передать и сказала, что это лосятина, но посмотрите вот здесь, где шкура опалена? Это же клеймо! Куда больше похоже на бычка, причем, вполне возможно, одного из моих. – Крейс еще что-то говорил, но Нора больше его не слушала. Съеденный кусок мяса словно завис у нее в пищеводе, вращаясь и царапая стенки; в какое-то мгновение ей даже показалось, что мясо попытается самым прискорбным образом вернуться обратно, как это только что пытался сделать томатный сок. К счастью, когда ей наконец удалось подавить тошноту, Крейс уже переключился на Харлана и задушевно с ним беседовал.

– А ты знаешь, что у Десмы мать до сих пор жива? В Оклахоме проживает. Ей девяносто четыре года.

– Благослови ее Господь, – буркнул Харлан. Он был пьян.

– Представляю, сколько она всяких историй знает. – Крейс откинулся на спинку стула и с энтузиазмом потер руками ляжки. – Моя-то родная мать умерла, когда ей всего тридцать было, но даже ее истории могли человеку все нутро наизнанку вывернуть.

– Что ж, пусть она сегодня ночью спит да прислушивается, – сказала вдруг Нора.

– Кто? – удивился Крейс.

– Десма. – Нора помолчала и пояснила: – Иначе, если с ней что-нибудь ночью случится – скажем, лось во двор забредет, или бычок, или еще кто, – вы будете последним, кто ее видел.

– Сильно в этом сомневаюсь, миссис Ларк. Нынче много разных людей ездит по той дороге, что пролегает в каньоне, – и в Амарго, и из Амарго.

– Мне известно, что это вы послали своих верховых, чтобы их лошади Десме весь огород вытоптали и ограду разрушили.

– Что это вы такое говорите, миссис Ларк!

– Точно так же вы кого-то из них прошлой ночью и к нам на ферму послали – велели затоптать наш ручей и лишить нас последнего источника воды. В общем, лучше бы сегодня с Десмой все было в порядке, мистер Крейс. Потому что я поклянусь перед судом, что вы, будучи здесь, в присутствии нашего шерифа признались, что вам кое-что об этом инциденте известно.

– Да никого я не посылал к вашему ручью, миссис Ларк, и воды вашей не трогал! – Крейс оценивающе посмотрел на Харлана. – Вот и шериф того же мнения. И потом, сколько уж раз было, что он что-то там слышал или видел, а потом напрочь об этом забывал?

Нора вдруг поймала взгляд бабушки, сидевшей у противоположной стены. Лицо старой женщины было мрачно. Она явно испытывала сильнейшее внутреннее раздражение, глядя на Крейса. И хмурила брови. Да-да, по-настоящему хмурила брови! Нора была потрясена. Бабушка не просто сердито смотрела на Крейса, но и грозно хмурила брови!

Тоби притих. Нора подтолкнула его:

– По-моему, тебе давно пора спать.

Он посмотрел на нее, потом на Крейса и снова на нее. Ему явно хотелось стать свидетелем того, что прямо сейчас, у него на глазах начинало происходить на кухне, но он понимал, что все сложные ситуации всегда разрешаются только в его отсутствие.

– Еще чуть-чуть, мам.

Нора покачала головой и снова велела ему идти спать. Но Тоби продолжал сидеть, и тогда Крейс, положив руку ему на плечо, сказал:

– Позвольте молодому человеку остаться, миссис Ларк. Это ведь и его касается. И, возможно, больше, чем кого бы то ни было.

Вдруг бабушка, одним быстрым движением выбросив вперед руку, крепко схватила Тоби за плечо. Движение было столь же молниеносным, как бросок гадюки, и Нора едва успела его заметить, а если б не успела, то, наверное, никогда б не поверила, что бабушка способна так ловко действовать руками. Однако на плече Тоби были отчетливо видны пять стиснувших его худых пальцев с зеленоватыми венами-ручейками. Бабушке пришлось еще и сильно наклониться, чтобы схватить мальчика, однако она отнюдь не свалилась с инвалидного кресла бесформенной кучей, как могла бы предположить Нора, а держалась прямо и уверенно – должно быть, именно потому, что опиралась о плечо Тоби. Тот смотрел на ее руку с радостным удивлением – видимо, ему казалось, что сегодня у них на кухне собралось все волшебство мира.

Потом он повернулся к Норе, но смог вымолвить лишь:

– Мам…

– Да, я вижу.

Какие-то звуки рвались из горла бабушки. Мм-хн-н. Ее рот судорожно кривился. Мм-хн-н. «Идем со мной» – вот что она хочет сказать, догадалась Нора.

Тоби ласково стиснул в ладошке бабушкины худые пальцы, встал и, обнимая ее за плечи, помог ей усесться поудобнее. Однако она по-прежнему не выпускала загорелое плечико мальчика, нежно поглаживая его скрюченными пальцами.

Когда Тоби удалился, катя бабушку перед собой, остальные довольно долго хранили какое-то оцепенелое молчание. Нора как раз обдумывала, под каким бы предлогом выбраться из дома и сходить в амбар, когда Крейс снова заговорил:

– Насколько я слышал, «Страж» не выходит с тех пор, как исчез ваш муж?

– Выходит. Им мальчики занимаются.

– Ну да, разумеется, чтобы публиковать сводки погоды, требуется куда меньше рабочих сил, чем на публикацию всяких фальшивок.

Нора разозлилась:

– Мы фальшивок не печатаем!

– Да ладно.

– Возможно, вас, мистер Крейс, и не устраивает то, что вы читаете в нашей газете, но, Господь свидетель, я всегда была за публикацию серьезных материалов. Во всяком случае, ни одна из наших статей лжи не содержит.