напряженнее становилось молчание внутри флаера: все мои чувства были обострены донельзя, Берц и Макс, зная это мое состояние, молчали, а участникам делегации не было о чем поговорить, так что молчали и они. Со стороны южных степных полей доносился тонкий, раздражающий звук, нарастающий с каждой секундой, и все крупнее становилось облако на горизонте… и как-то одним махом я вдруг понял. Это не облако. Это саранча.

Впереди огромной тучи насекомых испуганно разбегались и разлетались инсектоиды мелких размеров и некрупные стимфалы. Были видны ручейками растекающиеся во все стороны по траве тропки, по которым спасались стайки герионов, убегали от нашествия одиночные орфы, даже конусовидные колонии дактилей, как я приметил, были плотно закупорены. Что-то подобное я подозревал, еще когда заметил сходство больших химерок с луговыми кобылками, но сейчас мне стало понятно, что стадию иномирной саранчи у них мы еще ни разу не видели.

Я не знал, что послужило фактором перерождения больших химерок в невероятное по размерам облако, затуманивающее небо и сжирающее все на своем пути. Но нарастающий стрекот и объем живой массы насекомых внушали мне определенный трепет, а учитывая, как ведут себя мелкие зверьки, я не представлял себе столкновение мириад сбившихся в кучевую стаю инсектоидов и колонии.

— Ром, давай поближе, надо экземпляр отловить.

Роман, пару дней как вернувшийся, молча направил флаер в сторону стаи. Облако разошлось, не желая воевать с крупной добычей, и я, вцепившись в трос, спустился на нем пониже, а внутри застывшего на месте флаера развернул локальный защитный купол, оперативно мной перепрограммированный на то, чтобы туда саранча залететь не могла и не испугала досточтимую делегацию. С легкостью поймав химерку, я маякнул Макс, и та активировала лебедку, втянувшую меня обратно.

Большая химерка, раза в два крупнее обычного экземпляра, занимала почти всю ладонь и активно пыталась отгрызть мне палец, на броне оставались влажные следы ярко-желтой слюны. Я нахмурился, разглядывая добычу, пока кто-то из делегации, притихшей и молчаливой, не спросил:

— Что это?

— Большая химерка. Не ядовита, для человека не опасна… была. — Я одним движением свернул инсектоиду шею и набрал Александра, с места в карьер заявив:

— Мне нужны ваши лучшие энтомологи. Прямо сейчас.

— А что случилось?

— С большими химерками что-то не так. Мне не нравится.

— Если у вас приступ интуиции, как было с двутелками, нам лучше быть наготове, — пошутил Санников, а в ответ я только развернул смарт к стае химерок. Через мгновение созерцания он отреагировал цитатой из неизвестного мне труда: — «И налетает могучая рать. Она может покрыть целые земли и съедает все, что находит на земле. Она имеет голову льва, глаза слона, шею быка, рога оленя, грудь коня, крылья орла, живот скорпиона, голени страуса и хвост змеи». Сейчас всех подключим, до кого я дотянусь.

— А как было с двутелками? — спросил тип с неприметной физиономией. Макс принялась рассказывать, а я вполуха слушал и напряженно думал. Стаи саранчи на Земле приносят вред только сельскому хозяйству, но если земная саранча ограничивается в случае недостатка еды пожиранием друг друга, то… это не Земля, и большие химерки — не саранча. Что-то мне не давало покоя, пока я не решил пролететь сквозь облако, чтобы посмотреть, что за ним. Безжизненная, как утюгом пройденная полоса земли меня не порадовала, и я развернул флаер обратно.

Влетев в колонию, я опрометью бросился в офис к себе в кабинет, не закрыв дверь и позабыв о делегации напрочь, они же, стараясь не мешаться под ногами, тихонько заняли выделенные им в нашем офисе места и с интересом прислушались к происходящему, изредка задавая вопросы, на которые кто-нибудь из научного отдела или моих ребят негромко давал ответ. Первым делом я вызвал Тайвина и вручил ему химерку.

— Заберите и сделайте анализ на силитоксины. Срочно.

— Большая химерка в стадии саранчи… Что-то такое я предполагал, — кивнул он.

— А почему не говорили? — прицепился я.

— Подозрения к делу не пришьешь, — поразил он меня жаргонным выражением.

Я потрясенно на него посмотрел:

— Вы что, у меня плохих слов нахватались? Вам не идет. Короче, она агрессивная стала, броню не прокусит, ни легкую, ни тяжелую, но у большинства колонистов никакой нет. Нужно понять, стала она более опасной при укусе или как.

Тайвин кивнул и ушел с химеркой в обнимку, аккуратно забрав ее в пакет и стараясь не касаться на всякий случай. Я срочно вызвал Санникова:

— Что у вас?

— Подозреваем полифенизм из-за тепловых факторов.

— Ась? — переспросил я скорее для делегации, чем для себя.

— Смена фенотипа с одиночной формы на стайную. Жара, пищи мало, вот они переродились и кучкуются, — пояснил координатор.

— Опасно? — коротко спросил я.

— Вполне. Саранча — она и на Шестом саранча.

— Облако примерно в ста — ста пятидесяти километрах отсюда. Через сколько доберется, если продолжит лететь к нам?

— День-два, — отреагировал Санников и внимательно на меня посмотрел. — Что говорит вам интуиция, Честер?

Я секунду подумал.

— Сматывать удочки. Общая эвакуация. Ненадолго, дня на три, пока она все не сожрет и не улетит дальше. Саранча же так обычно делает?

— Да. Что потребуется?