После того как Алиева вывели из Политбюро, он, оставаясь членом ЦК, участвовал в партийных пленумах и всегда держался с достоинством, очень солидно. Он был и на том пленуме, который вывел его из состава ЦК. Более того – выступил там. Не промолчал. Вот часть этого выступления:

«Пользуясь… возможностью, хотел бы остановиться на одном наболевшем для меня вопросе. В последнее время в печати появились статьи с критической оценкой моей работы в бытность первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана. Если бы они носили объективный характер, имели под собой здоровое начало, воспринимал бы их как должное. Но поскольку нет ни того ни другого, они у меня вызывают чувство протеста, морально травмируют. Не хотел бы занимать ваше время разборами этих статей, считаю нужным сказать, что я их отвергаю как тенденциозные, необъективные, бездоказательные.

Хочу подчеркнуть, что все эти статьи пишутся со слов отдельных лиц, освобожденных от руководящих постов и привлеченных к партийной ответственности за злоупотребления и различные нарушения в период моей работы в Азербайджане. Исходя из своих субъективных эгоистических чувств они мстят, дезинформируют работников печати. При этом, к сожалению, авторы статей допускают однобокость, не считают нужным выяснить мнение другой стороны. Вряд ли такое положение можно считать нормальным.

Не могу согласиться и с упреками в мой адрес в связи с событиями в Нагорном Карабахе. Они необоснованны и несостоятельны. Обстановка в автономной области и вокруг нее сложилась сложная и требует глубокого, взвешенного и, главное, объективного анализа. Эмоциональный подход здесь неприемлем».

Далее он продолжал:

«Я уехал из Азербайджана в 1982 году, а события в Нагорном Карабахе начались в 1988 году. В период моей работы в Азербайджане обстановка в Нагорном Карабахе была нормальной, стабильной. На почве межнациональных отношений не было никаких негативных явлений. Часто бывая в Нагорном Карабахе, встречал доброжелательное отношение, и передо мной никаких вопросов подобного характера никто не ставил. За весь период моей работы первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана ни одного письма, просьбы о выходе Нагорного Карабаха из состава Азербайджана не поступало. Кстати, по уровню социально-экономического развития показатели Нагорно-Карабахской автономной области превышают среднереспубликанские показатели по Азербайджану и Армении. Я этим не хочу сказать, что в прошлом руководстве Нагорным Карабахом, его партийной организацией не было недостатков и ошибок и что там нет проблем. Проблемы социально-экономического и духовного плана в области имеются, их надо решать, но не надо умалять, отрицать сделанное.

Все сказанное мною может показаться вопросом частным, но думается, что это имеет общий характер, ибо речь идет о справедливости, объективности.

В заключение хочу сказать, что, работая в Баку и в Москве, я трудился честно и добросовестно, работал, не считаясь со временем, всего себя отдавал делу, никого не преследовал, никаких кланов не имел, активно боролся со злоупотреблениями, негативными явлениями и в результате заимел много врагов и заработал обширный инфаркт сердца».

Описываемые события происходили в то время, когда напряженность в Нагорном Карабахе достигла высочайшего уровня. Мне известно, что Алиев был готов незамедлительно выехать в республику, неоднократно просил об этом Горбачева, говорил, что не может спокойно наблюдать за происходящим, за тем, как Азербайджан теряет свой промышленный потенциал, науку, культуру. Алиев встречался по этому вопросу с Лигачевым, другими руководителями партии и государства. Но всюду ответ был отрицательным. Председатель КГБ В. Крючков даже давал понять, с неким намеком, что приезд Алиева в Азербайджан был бы рискован с точки зрения его личной безопасности. Очевидно, что его сознательно держали на расстоянии от республики, не подпускали к ней. У руководителей страны не было и мысли о том, чтобы опереться на огромный опыт Г. Алиева для стабилизации ситуации. Многие признавали авторитет Гейдара Алиевича, но высказывали такие оценки неофициально, непублично, политически же он находился в изоляции. Как раз в это время в прессе появились тенденциозные антиалиевские публикации, причем особенно много их было в самом Азербайджане. Все эти события очень подробно и достоверно описаны в фундаментальной книге биографа Алиева Эльмиры Ахундовой «Алиев. Личность и эпоха», изданной несколько лет назад в Баку.

Когда у Гейдара Алиева случилась большая личная трагедия – его жена, любимый друг и соратник дорогая Зарифа ушла из жизни, он с огромным трудом вынес этот удар судьбы. Гражданская панихида проходила на Кропоткинской улице, в Доме ученых. Я приехал туда вместе с супругой. И мы увидели, как этот могучий человек с титанической волей не может скрыть беспредельной скорби. Должно было произойти что-то невероятное, чтобы Алиев не мог сдержать слез. И в то же время я чувствовал, какая в нем неодолимая способность держаться достойно, быть сильным.

В июле 1991 года Алиев вышел из КПСС. У него были основания для такого шага. По сути, новое руководство само вытолкнуло его из рядов партии, которой он еще мог бы принести большую пользу. В Азербайджане происходили драматические события, вылившиеся в кровавую трагедию в Баку. Некогда высокоразвитая индустриальная экономика республики находилась в состоянии коллапса, уровень жизни катастрофически упал. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не возвращение в республику Гейдара Алиева. Он взял бразды правления в свои руки и в итоге вывел Азербайджан из глубочайшего системного кризиса.

Но не надо думать, что возвращение Алиева к руководству республикой было простым и беспроблемным. Из Москвы он приехал не в Баку, а на свою родину, в Нахичевань, край, в котором вырос, сформировался как личность и профессионал, получил первые навыки политической работы. В Нахичевани Алиева избрали председателем местного Верховного Совета. С этого и началось его возвращение в большую политику. Как Антей, прильнувший к земле и набравшийся от нее сил, Гейдар Алиев, оказавшись на родине, обрел второе дыхание и силы для мощного политического рывка. Очевидно, что, как крупный политик, он остро ощущал ответственность за судьбу Азербайджана на крутом вираже истории. Это была его личная, персональная ответственность – прежде всего перед самим собой, перед своей совестью.

Теперь, после всех прошедших лет я абсолютно уверен, что Алиев войдет в историю своего народа как масштабный политик, сначала спасший молодое азербайджанское государство, а потом утвердивший его позиции на международной арене. Безусловно, это самый выдающийся национальный лидер Азербайджана в XX веке.

После дезинтеграции СССР вчера еще близкие республики, входившие в состав Союза, очень сложно привыкали к каноническим формам дипломатических отношений, как независимые и молодые государства. В Москве Ельцин и его соратники исповедовали в отношении бывших республик принцип: «Нечего беспокоиться за них. Сами вынуждены будут прийти с протянутой рукой». В такой обстановке классические формы работы дипломатических миссий бывших республик в Москве должны были действовать сообразно обстановке, идти к правильной цели нестандартными тропами.

В этой связи надо сказать, что Гейдар Алиев как опытный политик направил первым послом Азербайджана в Россию академика Рзаева Рамиза Гасановича, который как высокообразованный и в то же время свободный незашоренный человек внес весомый вклад в становление близких дружеских отношений между Баку и Москвой. Азербайджанское посольство было местом встречи многих высокопоставленных политиков и государственных деятелей России.