жертва, и он погнался за ушедшим в горы бараньим стадом. Наверное, он не понял, почему я не вышел на охоту вместе с ним. А я попросту не мог к нему присоединиться. Мой желудок по-прежнему напоминaл полный крови бочонок.

   Я неспешно спустился с дерева и натянул сапоги. Гномы спрятались под колючими лапами можжевельников. Поприветствовав Рыжика мирной улыбкой, я поплелся к норе.

   Неподалеку от дома я собрался спрятать ненавистный Шенигле оберег под рубашку,и заметил, что белый камень покрылся серым налетом.

   “Камень защитил меня от солнца? Может ли быть правдой, что он оберегает меня от любых вредоносных энергий: солнечных лучей, гаданий, проклятий?”

   Ρаспознав мои мысли, волшебный камень почернел. Тьма сгустилась.

ΓЛАВА 33. Маскарад

В чеcть победы волочаровцев над вампирами городничий Пыжиков решил устроить грандиозный бал-маскарад. На подготовку к нему – разучивание танцев, пошив костюмов, он предоставил горожанам неделю. В отличие от обыкновенных светских балов, участвовать в торжестве могли все желающие, вне зависимости от сословия, титула, чина и достатка. Главными условиями были умения гостей бала хорошо танцевать и их возможнoсть смастерить если не ослепительно красивый,то хотя бы оригинальный интересный костюм.

   Узнав, что в Волочаровске не нашлось помещения, где свободно разместились бы все записавшиеся на праздник, городничий постановил провести маскарад на главной площади, и (цитата) “затронуть немножко парковую аллею с размещением в ней морожениц, кадушек с разливным вином, а для антуража – раскладных беседок, цыганской арбы и круглой деревянной площадки с пляшущими казаками”.

   На бал я пришел в образе пирата. Основу карнавального костюма позаимствовал из “музея нарядов” Лаврентия. Мне приглянулись его кружевная рубашка с длинными расклешенными манжетами и бордовый с золотой тесьмой камзол, а вот подходящие кожаные штаны и замшевые ботфорты с медными пряжками я нашел в общем “трофейном” гардеробе. Там же откопал кособокую широкополую шляпу и украсил ее хвостовым пером Шениглы. Маску вырезал из черного пальто. Лицо я обмазал рыжеватой глиной для умеренной смуглости, а вот накладной бороды не нашел.

   Адская Птица напросилась со мной в разведку, чтобы колдовскими чарами защищать меня от узнавания. Она играла роль попугая, сидящего на плече пирата, но говорить я ей ңастрого запретил.

   Народу на площади было великое множество. Густо заполнен разноцветными, мельтешащими в бойкой пляске, фигурами был и маленький городской парк. Из-за вековых берез, дубов и сосен, помнивших тихое днем и кровавое по ночам первобытное время, и, должно быть, ещё не привыкших к людской суете, то тут,то там выглядывало напудренное личико озорницы, заманивающей в сети кавалера. Чуть приподнималась маска над шаловливыми глазами, интригуя неразгаданной тайной. Пушистым фейерверком взлетал веер из белоснежных перьев в черной кружевной перчатке. Легкий игривый смех хлопушками взрывался со всех сторон, “подпевая” жизнерадостной музыке.

   Я собирался обойти гулянье по его относительно спокойной кромке, где переводили дух после танцев перėбравшие вина и шампанского или устроившие свидание волочаровцы. Но из безопасной компании меня быстренько выцепила веселая пухленькая барышня в костюме Флоры. На золотистую ткань ее платья были приколоты в огромном числе бумажные яблоки, груши и землянички, тряпичные листья и цветы всех расцветок и форм. Ее шляпка, прикрепленная с правой стороны к высокой прическе, оплетенной бумажной лозой, сплошь состояла из искусно подделанных плодов земных, на первый взгляд неотличимых от настоящих.

    – Милая пташка, - Флора “сделала комплимент” Шенигле, танцуя со мной. – Славно обучена – не трепыхается, не кричит, а сидит смирнехонько. Где вы приобрели ее, отважный пират?

   – Я привез ее из-за семи морей, с горячего острова, где туземцы круглый год гуляют нагишом, не ведая стыда, - ответил я.

   Флора смущенно улыбнулась, и ее светло-карие глаза в щелках зеленой маски укрылись под длинными черными ресницами.

   – Как зовется ваша птичка? - девушка решила удовлетворить свое любопытство.

   – Очаровательная Флора, вы, конечно же, слыхали о том, что за морем-океаном живет птица райская?

   – Да, слышала.

   – А перед вами, мой дружочек, птица адская, – зловеще улыбнулся я. – С ней шутки плохи, я предупредил.

   Неуловимо для взгляда моей похитительницы Шенигла клюнула меня в ухо.

   – И в вас самих, прекрасный незнакомец, я вижу нечто демоническое. Ваши глаза полны недоброго огня. С вами, как я поняла, должно быть тоже лучше не шутить. А как же догмы маскарада – все веселятся и танцуют? Неужто, вам они чужды?

   – Конечно, нет. Иначе разве я пришел бы на праздник жизни и любви?

   – Ах, сразу про любовь… Не рановато ли?

   – Зачем нам ждать, когда уж станет поздно? Снимите маску. Я хочу узнать вас и поцеловать.

   – Позволю разве только в щечку, – зарделась барышня.

   – А я желаю в шейку, что нежна, как у лебедушки, свежа, как розы лепесток, – играть, так играть.

   Перед Шениглой мне приходилось старательно придерживаться роли.

    Я потянулся к Флоре,и пернатая наездница крылом пощекотала мою шею, а затем хлопнула им по моему носу – напомнила, что я не ужинать пришел.

   Ее запрет на укус был долгожданным,избавительным.

   – Смотрите! Персефона снова на сцене. Вы бы послушали, как исполняет она романсы… Ах, это прелесть… – в восторге защебетала Флора, потащив меня на площадь.

   Девушка углядела знакомый силуэт, показавшийся в свете фонарей.

   Я пошел с ней, благо Шенигла не дала иңых указаний. Мы пробирались сқвозь замедлившуюся и потекшую к сцене толпу. Я избегал глазами яркого света, но когда певица начала исполнять романс, мне пришлось выйти в первый ряд зрителей и взглянуть на нее. Мне показалось, я знаю ее голос.

   – …Верните свет мне, лучики украденного солнца,

   В моей душе он не погаснет никогда… – нежным проникновенным голосом тончайшего оттенка пела… Полина.

   На ней было воздушное белое платье. Лиф и верхнюю юбку обвивали венки из “увядших лилий” серого