Государь уже на своем опыте убедился в том, что залогом успеха на войне является четкое выполнение тщательно отработанного плана. В этом походе он ничего не делал, основательно не подготовившись. Потому Иван и запретил войскам князя Воротынского выходить на улицы Казани. Он приказал стрельцам прочнее закрепиться на башне, обеспечить тем самым подход к Арским воротам новым войскам.

На другой день, первого октября, на Покров, осадная артиллерия разрушила стену у Арских ворот. Розмыслы устроили переходы через ров и соорудили десять штурмовых лестниц. На военном совете был составлен точный план действий всего войска. Пушки тем временем не прекращали огня.

Царь после совета объявил, чтобы полки готовились к штурму. К крепости подошли старейшины горной стороны и мурза Камай. Иван обратился к ним с просьбой отправиться в Казань и в последний раз предъявить Едигеру ультиматум: тот сдает город, либо русские войска начинают атаку. Царь обещал прощение всем защитникам крепости, милосердие городу. Но парламентарии вернулись с отказом.

Иван тут же назначил штурм на 9 часов 2 октября. Согласно плану, шесть полков, из которых состояло войско, должны были действовать следующим образом. Полк Михаила Воротынского и Алексея Басманова наступал через пролом от Булака и Поганого озера. Полк Хилкова – через Кабацкие ворота, Троекурова – через Збойливые, Курбского – через Ельбугины, князя Шереметева – через Муралеевы ворота.

Царь отдал приказ подготовиться к утру следующего дня и ждать подрыва подкопов. Таков будет сигнал для начала общего штурма.

Вечером государь уединился в шатре с духовным отцом и молился. Потом князь Воротынский прислал гонца с сообщением, что инженерные работы закончены, но казанцы заметили это, поэтому не следует терять ни минуты. Иван отдал приказ на выдвижение полков. Обе стороны готовились к кровавой сече.

На Покров день татарский вельможа, знакомый Ургину, пригнал во двор мурзы Кулина табун из двадцати коней. Это не привлекло внимания осажденных, так как они видели подготовку русских войск к штурму и были всецело заняты укреплением собственной обороны.

Получив коней, князь Ургин велел снять караул, оставить одного наблюдателя за Арской башней. Гремели взрывы, в щепки разлетались ворота, содрогались стены. Из города казалось, что штурм уже начался, но русское знамя над башней не поднималось.

В тяжком, нервном ожидании прошла ночь. Утро выдалось ясным, чистым. Заря осветила стены крепости, забитые казанскими воинами. Звучали только бубны и трубы, как русские, так и татарские. Артиллерия прекратила огонь. Наступила зловещая тишина, чрез которую пробивалось пение иереев, служивших обедню.

Как только взошло солнце, хрупкую тишину взорвал грохот мощных взрывов. Первый поднял в воздух башню, часть стены у Аталыковых ворот. Второй ахнул в другом конце города. Многие защитники Казани были уничтожены взрывами, падающими бревнами и камнями.

Войска ринулись на штурм. Ратники ворвались в город. Начались уличные бои. Русским воинам пришлось отбивать у казанцев каждое здание. Татары сопротивлялись яростно. Полки продвигались медленно.

Князь Ургин находился рядом с наблюдателем и каждую минуту задавал ему один и тот же вопрос:

– Что на башне?

– Пока ничего. Арские ворота подорваны, разрушены стены, стрельцы ведут огонь из пищалей, знака нет.

– Что же произошло? Может, царь изменил план и решил не использовать нас?

– Нет! Есть стяг, князь, смотри!

Ургин взглянул на башню у Арских ворот. На ней на ветру трепетал русский стяг.

– Ну вот и наше время пришло. Дружина, к бою!

Все его ратники вскочили на коней. Люди мурзы Кулина распахнули ворота, за которыми ветер гнал по улице дым и гарь.

Князь Ургин обнажил саблю и отдал приказ:

– За Русь, за веру, за царя, за мной, вперед!

Малочисленная конница буквально вылетела со двора казанского мурзы и направилась к центру города. За первым же поворотом русские всадники столкнулись с конным отрядом татар. Но тех было меньше, всего десятеро. Они сопровождали какого-то вельможу. Появление русских явилось для татар полной неожиданностью. Воины Ургина налетели на врагов и быстро порубали их. Карп Смуглов пронзил копьем вельможу, прятавшегося за своей охраной.

Дружина пошла дальше. Местные жители замечали ее и с жуткими криками разбегались кто куда. Ургин остановил своих всадников там, где четыре улочки составляли перекресток, небольшой пятачок меж невысоких зданий.

– Занять оборону! – приказал Дмитрий. – Одному ратнику из каждой пятерки спешиться, прочесать близлежащие дома и остаться там для прикрытия. – Он повернулся к Смуглову. – Карп, в дом! Коли что, подай сигнал, поможем.

– Понял, князь!

Смуглов и еще три ратника из других пятерок оставили коней на пятачке и бросились в дома. Они успели осмотреть их и заняли позиции у окон, выходящих на перекресток.

Тут Гордей Степанов крикнул:

– Князь, татары!

Ургин посмотрел на улицу, уходящую куда-то вниз. Оттуда надвигалась пешая вооруженная толпа, состоявшая из служивых людей и посадских.

Дмитрий отдал приказ:

– Гордей, принимай бой!

Тут же слева крикнул Дубина:

– И на нас прет орда казанцев.

Князю стало ясно, что дружину окружают, поэтому он приказал:

– Всем к бою! Ратникам прикрытия ждать дополнительной команды. Подготовить луки и стрелы. Занимаем круговую оборону, перекрывая улицы.

Дружина рассредоточилась и приняла удар первой волны нападавших татар. Те наступали с воплями и криками, отчаянно и бесшабашно, а главное, неорганизованно. Никакого взаимодействия между толпами казанцев не было, и это играло на руку Ургину.

Была отбита и вторая атака. Потом Ургин отдал приказ спешиться и далее обороняться под прикрытием коней. У неприятеля появились лучники. Они могли нанести серьезный урон малому отряду Ургина, легко поразить всадников, сидящих в седлах. А вот ратников, находившихся под прикрытием коней, татары стрелами не доставали. Но и кони долго не могли служить людям защитой. Раненые стрелами, они начали метаться по перекрестку. Часть из них рванулась в улочки, давя татар. Некоторые же все еще прикрывали ратников.

Дружинники оттащили к стенам домов четверых раненых товарищей и одного убитого. Это был молодой парень из пятерки Василия Угрюмого. Татары несли потери, но и дружина князя Ургина тоже поредела.

Сверху раздался крик Карпа Смуглова:

– Князь, по верхней улице приближается конный отряд. Это уже не толпа, а воины!

Ургин взглянул на небо. Солнце находилось довольно высоко. Значит, дружина дралась в центре города около часа, а продержаться по приказу царя следовало где-то два. Много!

К Ургину подбежал Степанов.