репортеров. Отец сказал, что вчера они были в Академии. Сосунки. Они будут расстроены, что пропустили фотосессию принцессы, уезжающей в Драконию.

Все происходит по какой-то причине, как всегда говорил Жако.

Я приземлилась в половине седьмого и была встречена мастером Лонгвеем. Он отвел меня в общежитие для девочек. Я просто хотела подойти и поздороваться с Блейком. Они с Люцианом жили в одной комнате на седьмом этаже.

Я бы легко нашла его, потому что он подробно описал мне Драконию во время наших первых телефонных разговоров. Его логика заключалась в том, что если я ускользну ночью, то, по крайней мере, постучу в нужную дверь. Конечно, тогда мы еще не знали наверняка, что я поеду.

Это заставило меня улыбнуться.

Моя комната была высоко в башне. На верхнем этаже. Там было довольно высоко, если смотреть вниз. Она была самой большой. Я могла понять, почему никто из других членов королевской семьи не хотел этого вида. Но мне нравилось. Я всегда любила небо. Я была создана для неба.

Это заставило меня снова подумать о Каре. Она ни разу не проснулась. Но она все еще была со мной. Я знала это в глубине своего сердца. Грозовой Свет, которая отдала свою жизнь за принцессу.

— Можно мне взять соседку по комнате? — сказала я.

Мастер Лонгвэй улыбнулся.

— До тех пор, пока это не Рубикон, принцесса, да.

Я рассмеялась.

— Нет, его сестра.

Он кивнул.

— Я все устрою.

— Спасибо, Мастер.

— Добро пожаловать в Академию Дракония, Елена.

Я улыбнулась.

Я подождала, пока он уйдет, и пошла в спальню мальчиков. Было еще рано, и я не могла дождаться встречи с Блейком. Я постучала в его дверь. Мое сердце бешено колотилось в груди.

Люциан открыл, и его брови взлетели к небу.

— Сюрприз! — Я заплакала и обняла его.

— Я думал, ты…

— Отец отменил ее решение. Где он? — Я заметила девичью ногу, торчащую из кровати.

Я подняла бровь, глядя на Люциана, но он не выглядел смущенным. Он выглядел виноватым.

— Елена, он действительно стал темным.

Я поняла, о чем он говорил. Я оттолкнула его с дороги и бросилась к кровати. Белоснежные волосы.

— Где он? — потребовала я. Она была одна в постели.

Она проснулась и увидела меня. Если бы взгляды могли убивать, мы обе были бы мертвы.

Люциан указал на ванную. Гребаный ублюдок. Я вошла внутрь. Я даже не постучала. Я видела, как он опирался на руку в душе. Вода, лилась на него.

— Серьезно! — закричала я. — Так вот почему ты, блядь, не отвечал ни на один из моих телефонных звонков?

— Елена? — Его голос звучал растерянно.

— Не смей Еленкай мне! — закричал я и начала плакать. Я проглотила это, когда он вышел и потянулся, чтобы обнять меня.

— Не надо! — взвизгнула я.

— Елена, пожалуйста, позволь мне объяснить.

— Ты жалок, Блейк. Жалок. Я, блядь, ненавижу тебя. — Я выбежала из ванной и прошла мимо Люциана.

— Елена, пожалуйста.

— Просто не надо, Блейк, блядь, не надо. Вы двое заслуживаете друг друга.

— Нет, пожалуйста, — умолял он, когда бежал за мной только с полотенцем на талии. — Это не то, что ты думаешь. Пожалуйста. — Он схватил меня за руку.

— Убери от меня свою гребаную лапу! — закричала я. — Или, да поможет мне, Блейк…

Он отпустил мою руку, будто обжегся. Я просто сбежала по ступенькам, когда Люциан подошел к нам.

Я каким-то образом нашла свою комнату, хотя и была ослеплена слезами. Я думала, что мое сердце разорвется. Я рухнула на кровать и заплакала так, как никогда раньше не плакала.

БЛЕЙК

Занятия возобновились. Я не знал, увижу ли я Елену или нет. Тьма сгустилась. Я натворил так много гребаного дерьма, что совсем не чувствовал себя нормально, но я знал, что се плохо.

Из-за этого я проигнорировал некоторые ее звонки. Я был занят тем, что лажал по-крупному. Вчера ее здесь не было, и я знал, что ее мать наняла репетиторов.

Я встал с кровати и похлопал Табиту рядом со мной. Как, черт возьми, это произошло? Каинов Огонь, вот как.

Я был так не в себе.

Я пошел в ванную. Я ненавидел тошноту от наркотика, но он все еще держал зверя внутри меня опустошенным. Я почувствовал себя немного нормально и открыл краны. Я должен сегодня позвонить Елене и все объяснить. Она собиралась узнать об этом, и мне нужно было сказать ей до того, как это произойдет.

— Блядь! — Я закричал, когда вода хлынула мне на голову.

Я серьезно облажался. Я надеялся и молился, чтобы она простила меня.

Это были наркотики, и хотя я отчаянно пытался скрыть это от нее, я знал, что не смогу. Не в этот раз. Она должна была поверить мне, что тьма взяла верх. Я не хотел представлять, как выглядело бы полное поглощение. Насколько бы мне было плохо, если бы моего счастливого места не существовало? Если бы ее не существовало.

Это было тяжело. Я не мог.

За две секунды до того, как дверь открылась, я почувствовал, как странная легкость внезапно прорвалась сквозь мое настроение.

— Серьезно! — крикнул чей-то голос. — Так вот почему ты, блядь, не отвечал ни на один из моих телефонных звонков?

— Елена? — сказал я. О, нет, черт возьми. Пожалуйста, только не это. Я открыл дверь и увидел, что она стоит там. В ее глазах стояли слезы.

— Не смей Еленкать мне! — снова закричала она и заплакала. Она сделала глубокий вдох и остановилась. Я подошел, чтобы обнять ее. Что она здесь делала?

— Не надо. — Она казалась невменяемой.

— Елена, пожалуйста, позволь мне объяснить, — взмолился я.

— Ты жалок, Блейк. Жалок. Я тебя чертовски ненавижу, — сказала она и убежала.

ЧЕРТ! Я