— Пойдём я тебя уложу, — Женя невесомо поцеловала Мартина в висок. Он был горячий, а сам Мартин разомлевший, тяжёлый, — Ты устал. Вы, во сколько уезжаете?

— В десять.

— Вполне можешь поспать.

— Мне бы с организаторами надо связаться, а лучше с Ольгердом.

— У моего телефона батарея села, — Женя потыкала в экран, — хотя… ты телефон Ольгерда помнишь наизусть?

— Помню.

— Иди сюда, — и Женя подвела Мартина к совершенно раритетному дисковому телефону. Чёрный эбонитовый монстр стоял в коридоре на одноногом столике, отсвечивая в темноте, как кусок антрацита.

— Твою мать, у меня ощущение, что я попал в прошлое. Как этой хренью пользоваться?

— Бабушка никогда не меняла обстановку. Говорила, что это вся её жизнь, связь с молодостью.

— Я рад, но куда здесь всё-таки тыкать?

— Да, в клубе был знатный шухер, — Мартин поговорил с Ольгердом и прошёл в комнату, где Женя уже успела постелить ему постель, — хорошо, что ребята обо всём догадались. Не бросились меня искать, а просто забрали вещи и уехали в гостиницу.

— Ложись, — Женя похлопала рукой по подушке.

— Только с тобой.

Они устроились рядом. Женя положила голову Мартину на грудь.

— Ольгерд не сказал, искали конкретно меня?

— Точно не знаю. Полиция же никому не докладывала. Боишься, что тебя будут искать именно здесь?

— Не знаю, — Женя провела ладонью по бугристым мускулам, задержала пальцы на тёмном соске.

— А то знаешь, как бывает, — задумчиво пояснил Мартин, — я, как-то заказал в интим-магазине искусственную вагину, а на следующий день звонит, кто-то в дверь в дверь и говорит, что мне пи-да. А я и не знаю доставка это или нет?

— Какой же ты болтун, — Женя снова рассмеялась, — чувством юмора природа тебя наградила щедро.

— Да, но подарки на этом закончились, — самодовольно ответил Мартин, — Поцелуешь меня?

— А есть другие варианты? Ты холодный весь, простудишься. Женя уже не понимала, что происходит. Коротко стиснула плечи Мартина, на миг притягивая к себе. Он придвинулся ближе и стремительно обхватил Женю руками. Порывисто, даже больно. Женя смигнула и с уже не прячущейся нежностью легонько коснулся рельефных тёплых губ. Мартин ответил. Но не долго, едва поймав тёплое прикосновение, и затем сильно потянул Женю на себя.

Мартин удивлённо и с удовольствием окинул взглядом тонкую смуглую фигурку, что нависла над ним в темноте. Вздрогнул от прикосновения тёплых и тонких пальцев к щеке. Забытое, мягкое ощущение нежности. Такое мимолётное, робкое, стыдливое. Он и забыл, как это бывает. Тронул шею, выпуклый сладкий сосок и принял зябкое тело к себе на грудь. Это было так странно и так упоительно приятно. Словно чувствуя себя виноватым за свой поступок, он мягко перехватывал Женькины губы, оглаживал тело руками и дышал неровно-задышливо, словно после длительно бега. И всё гладил и гладил её тонкое, чуть капризное лицо, ключицы, бока стройные длинные ноги. То, что наметилось многими часами раньше, мучительно искало выхода. Они словно вознаграждали себя за долгие месяцы, холодного бесчувственного существования. Женя уже перестала стесняться. Ласково гладила Мартина по лицу, покорно подставляя губы и тело под поцелуи. Потом притиснулась крепче к телу, обхватил длинными стройными ногами бока и уселась верхом. Чуть смущаясь и опуская глаза, она позволила Мартину сделать с собой, что тому так хотелось. Он бережно подхватил её снизу и стараясь причинить минимум дискомфорта вошёл в такое нежное, трепетное, уже ставшее родным тело.

Женя ушла рано утром. Завела Мартину старомодный будильник с кнопкой. Написала записку, где оставить ключи и ушла не прощаясь. Погладила щёку кончиками пальцев и тихо прошла в коридор.

Мартин проснулся от холода и худо соображая со сна, куда подевалась Женя, выскочил сперва в коридор, затем на балкон. Она ушла довольно далеко. Спустилась вниз, вышла на проспект и коротко обернулся только в самом конце перехода. Всего на один кроткий миг. Она понимала, как больно им будет прощаться и не стала затягивать сцену расставания. Просто вскинула голову с короткой пушистой стрижкой и выразительно посмотрел Мартину в лицо. Вскоре её тонкая фигурка скрылась за поворотом оставив после себя горькое и одновременно сладкое, такое болезненное послевкусие…

Глава 30. Эпилог

Озеро напоминало огромное зеркало, окружённое стройными столбами корабельных сосен. Их влажные силуэты отражались в неподвижной ртутной глади и порой казалось, что кусок густо-серого неба расплескался по земле. Природа готовилась к зиме и с дальнего берега на озеро наплывал безжизненный сизый туман. В отличии от лёгкого летнего: колючий и бледный, обещающий скорый снег. Воздух был стылый, неподвижный и только ощерившиеся тёмно-зелёные макушки сосен монотонно шумели на ветру.

Край озера омывала слабая волна, которая с еле слышным шёпотом наползала на белый каменистый пляж и так же тихо откатывалась назад. Единственным живым пятном на побережье был небольшой рыбацкий домик из трубы, которого лениво, словно нехотя поднимался тёплый и курчавый дымок. Возле домика были растянуты сети и чуть поодаль, у самой кромки воды виделась чёрная тень лодки.

Мартин вышел из домика, прислонился спиной к сосне и задрал голову. Далёкие вершины шумели сонно и убаюкивающе, на каком-то своём языке от чего на душе становилось необъяснимо легко и грустно одновременно. Накатывала, какая-то стерильная возвышенная тоска. Странное состояние светлого равнодушия, которое нельзя было объяснить в двух словах.

С момента отъезда из Петербурга на Мартина навалилась бесконечная холодность, тупое безразличие, когда дни сливались в одну монотонную ленту и уже утром накатывало раздражённое желание, что бы этот очередной день побыстрее закончился. Ему хотелось остаться