происшествие с родами произошло именно здесь, на углу дороги близ церкви Св. Климента. С тех пор папская процессия из Латерана в Ватикан, знаменовавшая избрание каждого нового понтифика, сворачивала на соседнюю улицу. На надгробном камне Иоанны написали: Parce, Pater Patrum, Papisse Prodere Partum. «Помилуй, отец отцов, явление рожденного папессой».

А теперь к фактам – насколько вышеописанная история реальна?

Впервые о папессе рассказали доминиканские монахи Жан де Майи и Этьен де Бурбон на рубеже XII и XIII веков. Но их рукописи остались почти незамеченными и не содержали никаких конкретных данных, например имени героини или даты событий.

Спустя столетие Мартин Полонский (или «Поляк»), тоже доминиканец, архиепископ Гнезно и папский исповедник, изложил свою версию истории в произведении «Хроника пап и императоров», где впервые всплыло имя Иоанны.

В силу высокого церковного положения сочинение Мартина Полонского разошлось широким тиражом и многократно переписывалось. Исследователи насчитали около 450 манускриптов, из которых по меньшей мере 300 упоминают папессу. В результате не обошлось и без «испорченного телефона»: версии истории порядком исказились, порождая все более фантазийные сюжетные повороты.

Получается, папесса действительно существовала, раз о ней есть письменные свидетельства?

Не факт.

Мартин Полонский не был ни римлянином, ни даже итальянцем, а потому мог добавить в тексте что-то от себя под впечатлением от встречи с музой или принять за чистую монету народные сплетни. Как вы уже убедились, римляне – большие фантазеры.

Сторонники правдивости легенды рассказывают, что в кафедральном соборе Сиены в Тоскане в Средние века среди бюстов понтификов был замечен портрет папессы с подписью «Джованни VIII, женщина из Англии». Сегодня вы его не найдете, так как в XVII веке по приказу папы Климента VIII его заменили на бюст папы Захария.

Если он вообще когда-либо существовал.

Но неоспоримо то, что ни в одном официальном списке пап (и даже антипап) имени Иоанны не встречается.

Можно, конечно, предположить, что Ватикан сознательно замел все следы, чтобы вырезать позорный эпизод из своей истории. Но этот довод звучит нелогично, если вспомнить, какое широкое распространение получили работы средневековых хронистов с историей о папессе. Их никто не запрещал и не прятал. Более того, выглядит странным то, что до их появления в XII–XIII веках никаких сказок о женщине на папском троне не было. Напомню, что Иоанна, согласно легенде, жила в IX веке. Как тогда объяснить отсутствие упоминаний о папессе у современников? Могли ли все источники с IX по XIII век упустить из виду такую сенсацию? Вряд ли.

Папа римский по имени Иоанн (Джованни в итальянском написании) VIII действительно правил в IX веке, но несколько позже событий, описанных в легенде. Летописцы вставили папессу между папами Львом IV и Бенедиктом III. Проблема в том, что после смерти первого не было паузы до избрания второго. Иоанна там никак не помещается, потому что сохранились исторические документы, монеты, указы и письма от имени Бенедикта за три года (855–858), которые приписываются папессе.

Вероятно, история о женщине на папском престоле возникла в виде антиватиканской народной сатиры во время «порнократии» – периода X века, когда за спиной понтификов стояли влиятельные любовницы Феодора и ее дочь Мароция. Несмотря на высший духовный сан, папа римский вряд ли мог быть образцом морали в те времена. Избрание главы церкви обычно было исключительно политическим событием, а «закулисная» жизнь продолжала бурлить.

До эпохи Возрождения народные сказки о папессе никого не тревожили, пока не превратились в пропагандистский инструмент в руках протестантов. Те воспользовались предлогом, чтобы обрушить на католиков очередной ушат грязи, не раз припомнив пикантный эпизод о папессе.

Еще в начале XV века реформатор Ян Гус, выступая на Констанцском соборе, упомянул: «Без главы и без руководителя была церковь, когда в течение двух лет и пяти месяцев папствовала женщина… Церковь должна быть безупречна и незапятнанна, но можно ли считать безупречным и незапятнанным папу Иоанна, оказавшегося женщиной, которая публично родила ребенка?»

Никто из присутствовавших 22 кардиналов, 49 епископов и 272 богословов не нашел, что возразить на подобное дерзкое заявление. Можно ли принять их молчание как признак согласия?

Позднее представители церкви все же прервали молчание. Ученый Бартоломео Сакки по прозвищу Платина (глава Апостольской библиотеки) в «Книге о жизни Христа и всех понтификов» упоминает папессу, но исключительно в жанре народной выдумки и «ошибки».

Здесь уместно вспомнить поговорку: нет дыма без огня.

Множество старинных гравюр изображают женщину в папской тиаре и сам эпизод крестного хода с родами.

Также одним из главных персонажей-арканов карт Таро, популярных в средневековой Европе, наряду с «Императором», «Императрицей» и «Папой», была «Папесса» («Верховная жрица»). Качества, которые ассоциируют с этой фигурой: мудрость, терпение, способность учиться и учить, уверенность в себе, секреты, которые откроются в должное время. В общем, все атрибуты героини легенды.

Но, пожалуй, самым любопытным проявлением «наследия» истории о женщине на Святом престоле долгое время оставалась традиция «прорезного стула» (sedia gestatoria или stercoraria).

После избрания нового понтифика ему надлежало пройти проверку на… принадлежность к сильному полу!

Засвидетельствовать ее поручали младшему дьякону – тот буквально щупал половые органы будущего главы церкви. Папа римский садился на специальный каменный трон с отверстием в сиденье, а его приближенный запускал руку под стул. Найдя нужное, он торжественно провозглашал: «Имеются два заметных яичка» (это цитата, на латыни она звучит так: Habet duos testiculos et bene pendentes). На что присутствующие отвечали: «И слава Богу!» (Deo Gratias!)

Церемония повторялась не одно столетие и проходила в Латеранском дворце. Последним «проверке» подвергся папа римский Лев X в 1513 году.

Подобные троны с отверстием действительно существовали, их было три: один мраморный и два порфировых.

Диковинные предметы мебели не придумали специально для ритуала, а по привычке использовали то, что осталось из древнеримских материалов. Оригинальное предназначение «трона» было куда прозаичнее, об этом говорит само название. Sedia stercoraria весьма грубо можно перевести как «экскрементный стул». Был ли он имперским унитазом (красный порфир – камень эксклюзивного пользования императоров) или родильным креслом, остается загадкой. Есть также версия, что мраморный трон служил в античные времена скамьей для водных процедур в термах. На нем удобно было обсыхать, пока вода стекала с тела в отверстие. Но версия с элитным унитазом мне нравится больше.

Увидеть собственными глазами необычный трон можно и сегодня.

Один из порфировых экземпляров был увезен из Рима в Лувр во времена Французской революции, где и остался.

Второму удалось «спастись» и вернуться на родину, но уже не в Латеранский дворец, а в музей Ватикана. Он украшает один из секретных залов, кабинет Масок. Обычные посетители его не видят, но на моих экскурсиях я