в 20 километрах от Энзели. Там он подвез «Вагифа» в район автобусной остановки, передал ему иранские документы и деньги, и «Вагиф» вступил на иранскую землю теперь уже в качестве гражданина Ирана. Автобусом он направился в Тегеран. От Решта до Тегерана за автобусом на почтительном расстоянии шла машина резидентуры. Так, на всякий случай. В Тегеране «Вагиф» был предоставлен сам себе. На первых порах он поселился в одном из маленьких отелей на юге Тегерана. На следующий день мы приняли от «Вагифа» графический сигнал о том, что все у него шло нормально. Операция «Турист» была успешно завершена.

Первым делом «Вагифу» нужно было купить хороший коротковолновый радиоприемник японского производства для приема радиограмм Центра. Центр передает радиограммы в виде азбуки Морзе, и нелегал принимает их на обычном радиоприемнике. Никакой спецаппартуры не нужно. Проблемы с покупкой приемника не было, так как Иран все еще был завален японскими товарами. Через несколько дней состоялась тайниковая операция с «Вагифом», на которой ему были переданы одноразовые коды для расшифровки радиограмм Центра. У «Вагифа» все шло нормально. Для нас началась обычная рутинная работа с нелегалом.

В Центре царило праздничное настроение, в Баку — тоже. Все принимавшие участие в операции, как говорится, начали крутить дырки на пиджаках для грядущих орденов. Однако радоваться было рано. На этот раз руководством было заявлено, что награды будут только тогда, когда от «Вагифа» начнет поступать разведывательная информация. Вот тут-то все и приуныли. Никто от «Вагифа» в ближайшее время никакой разведывательной информации не ожидал. Несмотря на все свое советское образование, по иранским документам «Вагиф» был никто. Кроме паспорта, у него не было ничего. Конечно, Центр мог бы подготовить фальшивые сертификаты различного рода, но это было опасно. В нелегальной разведке предпочитают пользоваться только подлинными документами. В Центре «Вагиф» был подготовлен по профессии механика по ремонту холодильников. Однако, прежде чем открыть хороший бизнес, ему было необходимо как следует залегендироваться. То есть поначалу «Вагиф» опустился почти что на самое дно иранского общества, обретаясь среди мелких ремесленников на юге Тегерана. Какая уж оттуда могла поступать разведывательная информация.

Приходит домой с работы муж — водитель автобуса: «Такой день был тяжелый, пробки, автобус сломался…»

Приходит домой с работы муж-хирург: «Сложная был операция, прошла успешно, спасли человека…»

Приходит домой…

Приходит домой с работы муж-консул, бросает на стол моток веревки и садится обедать.

— Володя, что это за веревка?

— А, я только из морга, гроб опечатывал.

— ?! Убери со стола немедленно!

А муж-разведчик приходит домой так:

— Собирайся, поехали.

— Куда, зачем? Я не хочу никуда ехать, — так было вначале.

А потом стало так:

— Сейчас, одеваюсь.

Причины поездок были, как я думаю, разные, мне муж об этом не докладывал. О чем-то я догадывалась сама, что-то он объяснял по прошествии времени, но больше всего я узнала и поняла из его книги.

Едем по главной торговой улице Тегерана. Я бы и рада зайти в какой-нибудь магазин, но у Володи свой маршрут. Вдруг останавливаемся.

— Иди зайди в магазин, они нас потеряли, — говорит Володя, глядя в зеркало заднего вида, и я послушно тащусь в какую-то лавку, в которой мне абсолютно нечего делать.

Как видите, Володя усвоил уроки «Школы 101» и относился к службе наружного наблюдения с уважением. Но вполне возможно, что и самой целью нашей поездки было увести наружку за собой.

Телефонную будку, под которой я высматривала нечто, помню очень хорошо, нечто, возможно, для компромата на Готбзаде, как я прочла в книге мужа. Мы проезжали мимо будки несколько раз, и каждый раз смотрел он и просил меня:

— Смотри внимательно. Что-то лежит? Что лежит?

Все старались «отовариваться» на базаре, в лавках и магазинах в центре Тегерана, там цены были ниже, чем на севере города, но я не помню ни одной нашей «спецпоездки» в сторону базара или на юг. Приходилось ходить по дорогим лавкам, но благодаря этому у меня до сих пор есть странные вещи, приобретенные именно в таких случаях. Например, не то чайник, не то кувшин из жаропрочного стекла американского производства в переводе называющийся «фильтр», или «цедилка». Применения я ему так и не нашла, но храню как сувенир.

Я ничего не знала о «Вагифе», с интересом прочла у Володи, но я знала, что какой-то нелегал решил жениться на местной женщине и что это, по мнению Володи, означает его скорый провал, так как она обязательно его раскроет. Я согласилась с мужем, женщины наблюдательнее мужчин и внимательнее к мелочам. Может быть, речь шла о «Вагифе»?

Самую красивую женщину, которую я видела в своей жизни, я встретила на приеме в нашем посольстве. Не восхититься ее красотой было просто невозможно, я была потрясена и подошла к нашему другу из аппарата военного атташе:

— Саша, посмотри, какая красивая!

Он посмотрел в указанном мной направлении и изрек:

— Да… Усраться и не жить! — коротко, четко, по-военному.

Я никак не могла забыть такую красоту, вспоминала эту женщину, и однажды Володя мне сказал, что она была женой его агента. Кто ее муж, как зовут и другие подробности он мне не сообщил.

Когда начались нападения на наше посольство, я говорила мужу:

— Вот, я в городе одна в квартире, меня возьмут в заложники, будут пытать, а я ни одного секрета не знаю. Рассказал бы мне какой-нибудь маленький секретик.

— Ты знаешь, что такое сколопендра, этого уже достаточно.

В консульство из Москвы раз в месяц доставляли диппочтой газету «Родина». Это была газета, специально издаваемая для соотечественников, живущих за границей, в ней был кроссворд, довольно простой, мы его легко разгадывали, но однажды пришли в тупик — членистоногое, 11 букв. Меня это расстроило, и я стала караулить следующий номер газеты с ответами на предыдущий кроссворд.

И вот момент моего триумфа:

— Володя, помнишь в кроссворде членистоногое? Я отгадала — сколопендра.

Конечно, я потом рассказала об источнике информации, но было приятно блеснуть умом и удивить мужа.

Жизнь в городской квартире имела не только недостатки, но и явные преимущества, как я уже говорила, обособленность. Многих сотрудников посольства и их жен я знала только в лицо или по фамилии. Дошло до того, что я не узнала посла Виноградова. Мы с Володей в выходной день поехали в Зарганде погулять с нашим пуделем Арчи. Была прекрасная погода, конец зимы, дачи были пустые, тихо и спокойно.

— Если встретим посла, ты с ним не спорь, соглашайся во всем, — предупредил меня Володя.

Приехали в Зарганде. Иду по аллее,