Абу Хабиби вновь сделал выпад ножом. Овадья, сжавшись в пружину от напряжения, чудом сумел избежать удара. Но на этот раз нож прошелся так близко, что зацепил рукав куртки и слегка порезал руку. Менахем пытался достать пистолет из кармана, но расстояние было настолько мизерным, что любая оплошность могла стоить жизни, за которую ему и так бы сейчас никто не дал и ломаного гроша.

– И почему только Давид оставил после себя такое ничтожество, как ты? – Волк продолжал измываться над жертвой, наслаждаясь своим монологом. – Он был могучим воином, а ты слюнтяй, и не более того. Не тебе решать будущее всего мира. Машиахом может стать только настоящий мужчина, для которого нет преград.

Менахем молча отступал назад, двигаясь по кругу, он больше всего боялся оказаться зажатым в угол. Такого здоровяка ему не одолеть. Овадья мягко пятился, осторожно переступая ногами, но не заметил выступа на полу, и то, чего он больше всего боялся, случилось. Он поскользнулся и потерял на мгновение равновесие. Абу Хабиби стремительно набросился на жертву. Менахем понял, что удача отвернулась от него и наступает последнее мгновение жизни. Холодное лицо убийцы стремительно приближалось, Овадье захотелось от страха закрыть глаза, но он, собрав все свое мужество, не мигая посмотрел смерти в лицо. Острый нож Волка уже летел точно в сердце Менахема. Оставались считанные сантиметры, когда Овадья невольно выставил кулак вперед.

Блеснула яркая вспышка. Абу Хабиби отлетел в сторону и упал на каменный пол. На руке Менахема сияло кольцо Соломона, то самое, которое Бен-Аарон снял со своего пальца и с торжественным видом передал Машиаху. Кольцо испускало четыре небольших лучика, которые затем скручивались в один поток, направленный на безжалостного убийцу. Кольцо Соломона проснулось в самый критический момент и встало на защиту своего хозяина. Абу Хабиби лежал, распластавшись, на полу, корчась от нестерпимой боли. Он пытался встать, но луч, идущий от кольца, вдавливал его в пол все сильнее и сильнее.

– Проклятье, – глаза Волка от боли стали выкатываться из глазниц. – Ненавижу всех вас. Ненавижу.

Злоба и боль смешались в одно отвратительное ощущение. Пальцы ослабли, и профессиональный убийца выронил нож.

– Задушу тебя! – Абу Хабиби попытался поднять руки, но у него ничего не получилось.

От бессилия он начал рычать. Овадья медленно отходил от шока. Он старался не опускать руку, чтобы не ослабить силу кольца.

– Ты убил моих родителей и деда, но для чего? – произнес Менахем и, к удивлению, обнаружил, что гнев и страх больше не контролируют его. В душе он ощущал полное спокойствие.

Волк, все еще корчась на полу от боли, сквозь зубы в отчаянии прошипел:

– Я наследник Давида, я. Царь мне поручил стать его последователем, мне Бог даровал честь изменить весь этот гнилой мир слюнтяев и слабаков, погрязших в демагогии и вашей проклятой толерантности. Вы не можете ничего сделать для своего народа. И только я знаю, что нужно израильтянам.

Луч, идущий от кольца Давида, еще сильнее прижал его к полу. Лицо Абу Хабиби исказилось от боли, он закусил губу, чтобы не закричать и не показать свою слабость презренному конкуренту.

– Зачем ты убиваешь людей, которые не сделали тебе ничего плохого? – голос Овадьи звучал негромко и спокойно. – Зачем?

Волк набрался сил, его глаза хищно заблестели:

– Убивать слабаков – это настоящая миссия Машиаха. Мы, евреи, должны быть сильными, чтобы нести свою главную миссию в мире. Бог поручил нам изменить Землю, сделать ее такой, какой видит наш Отец небесный. Но такие, как ты, никогда не принесут планете счастья. В мире нет места слабости, тому, что все вы называете добром и любовью. Вы хотите быть хорошими там, где надо проявлять силу. Вы хотите, чтобы все народы жили в мире и добрососедстве, даже тогда, когда нам, евреям, плюют в лицо, взрывают наших людей, объявляют гонения только за то, что мы иудеи. Нет, такой мир мне не нужен. Бог сделал нас избранным народом, и я как потомок Давида должен выполнить волю Всевышнего.

– Бог не давал тебе право убивать. Для чего ты губишь людей? – Овадья немигающим взглядом смотрел в глаза убийцы.

От этого Абу Хабиби стало еще хуже, он почувствовал, как в его душе все переворачивается, закручиваясь в жуткий узел страшных противоречий. В нем внезапно проснулся маленький мальчик. Он вернулся в свое детство, в небольшую двухкомнатную квартиру в сером доме на окраине Могилева. Отец неудачник, вечно небритый, обрюзгший, постоянно недовольный жизнью, проклинает все на свете, каждый вечер нудит, сидя перед телевизором в рваных трико и грязной майке, срывает гнев на жене:

– Почему мы родились евреями? Все наши неудачи от того, что мы иудеи. Нас все не любят, презирают, не дают нормальную работу, вечно унижают. Мы избранный народ, а должны терпеть издевательства со стороны этих никчемных гоев.

Женщина пытается его успокоить, но он вскакивает с дивана, в истерике начинает крушить мебель. Жена снова пробует его успокоить, и тогда гнев мужчины обрушивается на нее. На крики родителей в комнату вбегает испуганный мальчик, перед ним возникает безобразная картина: отец с остервенением избивает мать. Мальчик пытается заступиться за нее, но попадает под тяжелые удары кулаков отца. Ребенок отлетает в сторону и со страхом отползает в угол. Дрожа от страха, малыш зажимается в клубок и начинает беззвучно рыдать.

Перед Волком явственно предстало искаженное яростью лицо отца, который кричит:

– Что ты, как щенок, все пищишь?! Ты мужчина, а не слабак. Твое дело не прятаться, а быть сильным.

Мальчик, в страхе закрывая глаза, отворачивается от отца, и тогда мужчина начинает бить ребенка, громко повторяя:

– Не будь такой размазней, как я. Стань сильным! Будь жестким, не позволяй никому обижать себя.

Так повторяется вновь и вновь, пока однажды мальчик не выдерживает издевательств и ударяет отца своей маленькой ручонкой. Гнев отца затухает, он садится на диван и начинает рыдать, проклиная тот день, когда родился на свет евреем.

В тот самый момент, когда ручонка маленького Альфреда остановила насилие, малыш раз и навсегда понял влияние силы. Она стала теперь главной мотивацией в его жизни, с помощью которой можно было решить все вопросы и проблемы.

– Для чего ты убиваешь людей? Они ведь тебе ничего плохого не сделали? – вновь прозвучал голос Овадьи, обращенный к убийце.

Абу Хабиби сжался под всепроникающим взором Менахема, он ощутил, что весь его внутренний мир выставлен напоказ перед немигающим взглядом Овадьи, все его самые потаенные и сокровенные воспоминания детства, которые он так тщательно хранил как величайшую тайну. Волк зажался в угол, стыдясь своей душевной обнаженности:

– Я убиваю только ради того, чтобы никто никогда не обижал отца лишь за то, что он иудей. Чтобы никто в мире не задевал достоинства ни одного еврея. Мы, Богом избранный народ, были выше всех этих гоев. Моя цель – вернуть былое величие иудеям. А все, кто встанет на моем пути, будут уничтожены. Это моя миссия, которую указал мне Бог. Я восстановлю храм на месте мечети, и Отец небесный вновь вернется на нашу Землю обетованную, а Иерусалим станет столицей всего мира.