— Я всю ночь за ним гонялась. — Надю накрыла волна облегчения. Таня тоже это почувствовала. Они были заодно. Все еще напарницы, крепкая команда. — А потом пришла в кабинет, доложила обо всем Саше.

Спокойствие тут же исчезло.

— Стой, какого черта...

— И тут же отправилась искать тебя.

— ...доложила об этом Саше?

Таня посмотрела на нее, как на пьяную.

— Ну, конечно, я ему сообщила. А ты почему нет? Если это и впрямь... — Тут она запнулась. Оглядела зал, посмотрев в каждый пыльный уголок. Они одни. Но все же она перешла на такой тихий шепот, что Наде пришлось читать по губам. — ...эвакуация перебежчика, а я уверена, что так и есть...

Надя отшатнулась, будто ей влепили пощечину. Нет, будто груша подкралась и врезала ей по шее.

— О чем ты?

Таня моргнула. Замерла.

— Я... Стой. Ты сказала, что вчера случилось что-то странное.

— Верно. — Надя закусила губу. Почувствовав металлический привкус крови, добавила: — Но теперь у меня есть неприятное подозрение, что мои странности — это не твои странности.

Таня сдулась, как лопнувший воздушный шарик. Облокотившись на колени, запустила пальцы в волосы, так что лоб оказался у нее в ладонях. Сгорбилась в изнурительном раздумье, пока Надя не решила, что Таня уснула. Наконец напарница взглянула на нее.

— Ты первая, — сказала она. За эти несколько мгновений она будто состарилась на несколько лет. Когда она в последний раз ела?

Надя покачала головой.

— Не здесь. Пойдем ко мне. Поговорим по дороге, приготовим завтрак. Нам обеим это не помешает.

Они молчали, пока Надя собирала вещи, и вместе вышли в весеннюю прохладу. Прага зевала и потягивалась: проснулась, пока Надя тренировалась. Они позволили грохоту трамваев, гулу автомобилей, стуку каблуков по мостовой, звону колокольчиков над дверями лавок скрыть их разговор. Надя дополнила этот звуковой камуфляж щепоткой колдовства: боялась, что может случиться что-то не то, если Таня в таком состоянии попробует сотворить это простейшее заклинание.

— Что-то не так в городе. Я чувствую это уже несколько дней, то сильнее, то слабее. Но вчера вечером мои талисманы будто взбесились. Полночи я гонялась за конструктом. Очень мощным конструктом. Он охотился, но на восходе рассыпался у реки. — Надя сделала многозначительную паузу. — Я все думала о том, что тот американец, Причард, сообщил нам в Вышеграде.

— Вчера вечером? — Таня нахмурилась. Потом, с незыблемой уверенностью, добавила: — Голем не имеет к этому никакого отношения.

— Тогда остается только одна версия... — Они на мгновение прервались, пока проходили мимо троих полицейских, топчущихся возле кафе. Но затем, в ответ на хмурый взгляд напарницы, Надя продолжила: — Этот конструкт... Я только раз видела что-то подобное: той ночью, когда мы нашли Злату.

Таня медленно остановилась.

— Стой. Ответь мне прямо. Я правильно поняла то, что ты хочешь сказать?

— Я думаю, в Прагу прибыл новый Носитель. И кто-то, не из наших, имеет в своем распоряжении несколько мощных конструктов, рыскающих по городу.

— Неудивительно, что ты так всполошилась, когда я сказала, что доложила об этом Саше.

— Ну так что ты там пыталась мне сказать... В спортзале?

Завернув за угол, они увидели Надин дом. В желудке заурчало. Они ускорили шаг, перешли дорогу перед трамваем. Оставляя за собой облачка пара, как остатки слов, Таня рассказала, как она провела ночь.

— А что западные агенты?

Таня пожала плечами.

— Британский сотрудник, Уинтроп — насчет него ничего не знаю. Но американцы явно в этом замешаны. Уверена, Причард начал эту драку.

— Потому что они эвакуируют перебежчика.

— Другого не могу придумать. Говорю тебе, ссору устроили, чтобы отвлечь внимание.

Они молчали, пока не оказались в безопасности и тепле Надиной квартиры; поедая яичницу с тостами, обдумывали, какие неприятности из всего этого следуют. Надя первая подала голос. Допивая чай, она произнесла:

— Я ошиблась. Боюсь, наши проблемы связаны.

Таня вздохнула:

— Американцы эвакуируют перебежчика...

— Который, так совпало, прибыл в город тогда же, когда новый Носитель появился в Праге. — Надя громко поставила кружку на стол. — Боже мой.

***

Зерена поняла, что что-то не так, как только вошла в кондитерскую. Поняла это на таком глубоком, подсознательном уровне, что ее инстинкты опередили разум на несколько секунд. Но она проделала все привычные действия ради спокойствия посетителей: тело выполняло необходимые движения, а мозг делал расчеты.

Клюнув Кометского в щетинистые щеки, она пробормотала любезности. Как обычно, он слегка попахивал алкоголем.

— Так рада снова видеть тебя, Саша.

Его ответ был душевнее и искреннее.

— А уж я-то как рад!

И в этот момент она пришла в себя.

«Его улыбка», — осознала она. Сашина улыбка была искренней.

В кондитерской пахло корицей и свежим хлебом. Обычно от этих ароматов у нее начинал урчать желудок. Теперь он сжался.

Но она не сняла свою маску.

— Не ожидала увидеть тебя снова так скоро. — Перевод: «Мы договаривались не контактировать». Она попыталась сесть, но он положил руку ей на плечо — боже, теперь он так фамильярен с ней — и потащил к прилавку.

Обменявшись кивком с женщиной у кассы, он сказал:

— Я тоже, если честно. Но я знал, что тебе захочется это увидеть.

Зерена позволила ему провести себя в кухню лавки.

— Когда-то я сама пекла пирожные. Этот процесс для меня не тайна.

Он рассмеялся. По-настоящему рассмеялся. Что-то не так.

Она продолжила оживленно болтать, отвлекая его, и крутила обручальное кольцо на пальце. Все талисманы на ней — гранаты в серьгах, древняя монета в клатче, даже серебряные бусины, вшитые в подол пальто, — слегка задергались, будто подтверждая свою активацию. Пусть только попытается ее убить. Защитные чары сожгут его дотла. Она превратит пекарню, даже всю улицу в бушующее пламя, но не позволит этому толстому алкоголику Александру Вадимовичу Кометскому поверить, будто он способен ее превзойти.

Он провел ее в кладовую. Там, на столе длинный кусок марли скрывал сверток размером с корзинку для хлеба. Карел с Владимиром подпирали спинами стену: младшие служители теперь смотрели на нее так, будто готовились захватить ее трон. Она замолчала. Одного Сашу она еще могла победить. Карела и Владимира она уже как-то перехитрила. Но всех троих? Надеясь, что соперники примут это за нервный жест, она снова повернула кольцо. На этот раз подтверждающий трепет амулетов наполнил рот Зерены отвратительным привкусом заплесневелого