Монтгомери, верный стратегии «поочередных ударов на различных участках», чтобы сбить немцев с толку перед основным наступлением, убедил Демпси начать с отвлекающей атаки на западном фланге. Незадолго до полуночи 15 июля англичане, используя огнеметные танки «Крокодил», атаковали высоту 112 и населенный пункт Мальто близ Эске. Вероятно, в темноте танки были похожи на покрытых броней огнедышащих драконов. Еще дальше к западу ограниченную отвлекающую операцию проводил 30-й корпус. «Сейчас легкий ветерок колышет созревающую кукурузу, – писал один капитан неподалеку от Фонтене-ле-Пенель. – Среди кукурузы видны лишь башни самоходок и танков да вспышки выстрелов и поднимаемые ими тучи пыли… Еще один славный жаркий денек, покрытый завесой орудийного дыма, стелящегося над кукурузой, словно ноябрьский туман».

На высоте 112, которую прозвали Голгофой, вспыхнул очередной яростный бой. Командир 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен» вспоминал, что 16 июля англичане пустили такую дымовую завесу, что оборонявшимся солдатам стало дурно, они решили, что это газовая атака. Английские танки прорвались около 21:00 и захватили в плен 60 мотопехотинцев. Но расположившиеся на противоположном склоне холма «Пантеры» контратаковали и, по словам их экипажей, подбили 15 танков противника.

Немецкая 277-я пехотная дивизия, переброшенная из Безье на Средиземноморском побережье, только-только прибыла на фронт близ Эвреси. Молодой артиллерист Эберхард Бек добрался в составе полка до Луары на поезде, а затем под покровом ночи они двинулись в пешем порядке. Даже ломовые лошади, тащившие 150-мм гаубицы с передками, чуть не засыпали на ходу. Когда колонна останавливалась – а это происходило часто, – уставшие лошади едва не падали на солдат, уснувших прямо на орудийных лафетах. Единственным проблеском света за все время было успешное разграбление винного погреба в одном замке. Бек, как и его однополчане, понятия не имел, что ждет их в Нормандии.

Ближе к линии фронта к ним присоединились пехотинцы с фаустпатронами. Впереди вспыхивали мертвенным светом сигнальные ракеты, из-за которых «вся линия фронта выглядела так, будто над ней полыхали молнии». Беку хотелось спрятаться в лесной чаще. «И у солдат, и у лошадей нервы были на пределе». Рокот моторов самолетов над головой сливался в «сплошной бесконечный рев».

Командир батареи обер-лейтенант фон Штенглин направил своих бойцов на первую для них огневую позицию к западу от Эвреси. Почти сразу же вокруг начали рваться снаряды. Шоферу по фамилии Поммер шрапнелью снесло голову. До смерти перепуганные лошади попятились, и доставленный с полевой кухни бак с горячей едой полетел в воздух, разбрасывая по земле гуляш. У Бека было две заботы. Первая – это как бы поспать после изнуряющего марша. Вторая заключалась в том, что он, как и большинство солдат, не хотел умирать девственником.

Районы сосредоточения английских танков вокруг Эвреси обстреливали редко – из-за нехватки боеприпасов. Как правило, на всю батарею выдавали не более трех снарядов в сутки. Свободного времени было уйма, и в моменты затишья Бек и его товарищи играли в шахматы и в карты. Скудными стали и пайки: авиация союзников то и дело бомбила колонны с продовольствием. Бек так изголодался, что у него возникла сумасшедшая мысль (по его собственным словам): проскользнуть за линию боевого охранения и выкопать картошку, которая росла перед немецкими позициями. К тому же, как и англичане по ту сторону фронта, почти все немцы мучились от дизентерии – ее разносили насекомые, поедающие трупы.

Вскоре они увидели совсем юных эсэсовцев-мотопехотинцев в защитном обмундировании, «невероятно богато снаряженных» по сравнению с армейской пехотой. «Но мы им не завидовали, – отмечал он. – Это были честолюбивые и великолепно подготовленные солдаты, у нас они вызывали уважение. А для нас самих война уже давненько проиграна. Осталось только одно желание – выжить». Такие настроения, несомненно, шли от солдат старшего возраста. «Те были более зрелыми, человечными, они привыкли больше думать, а к нам относились с отеческой заботой. Геройствовать им вовсе не хотелось». Беку и его товарищам иногда приходилось идти с ручной тележкой на передовую, подбирать раненых, которые завидовали артиллеристам, что те не воюют на переднем крае. «Здесь просто ад», – говорили они. Прячась в окопах от вражеских бомб и снарядов, молодые артиллеристы обсуждали, как правильно нанести себе ранение, чтобы тебя отправили в госпиталь в Германию. «Ранение, эвакопункт, госпиталь, дом, конец войны, – писал Бек. – Вот о чем я думал. Я хотел только выбраться из этого кошмара». Но обстрелы английской артиллерии, в особенности корабельных орудий, снаряды которых оставляли воронки в четыре метра в диаметре и два метра в глубину, приводили не только к ранениям, но и к психологическим травмам. Когда снаряд разорвал на части старшего сержанта, стоявший рядом семнадцатилетний связист чуть не сошел с ума.

Потери немецкой пехоты были так высоки, что от дивизии практически ничего не осталось уже через три недели. В штабе Роммеля отметили, что к 16 июля 277-я пехотная дивизия потеряла всего за несколько дней в районе Эвреси 800 солдат и 33 офицера. Дивизию усилили подразделениями 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен», но даже там были так велики потери личного состава, что пришлось свести два мотопехотных полка в три неполнокомплектных батальона.

Ночью 16 июля англичане перехватили шифровку генерал-фельдмаршала Гуго Шперле, командующего 3-м воздушным флотом. В донесении он предсказывал массированное наступление противника, «которое окажет влияние на весь ход войны и начнется юго-восточнее Кана в ночь с 17-го на 18-е число». Немецкие самолеты-разведчики сумели (что случалось крайне редко) проникнуть в тыл англо-американцев, изучить плацдарм на берегу Орна и провести аэрофотосъемку ведущихся приготовлений к наступлению. К тому же англичане знали, что у немцев, расположившихся на восточном берегу Орна, есть наблюдательные пункты на дымовых трубах в заводском районе Коломбель – оттуда можно было видеть практически все, что происходило на плацдарме. Но даже прямое предупреждение из Блетчли-Парка о том, что немцы прекрасно осведомлены о направлении главного удара англичан, не заставило Демпси пересмотреть свои планы. При отсутствии фактора внезапности можно было рассчитывать лишь на быструю и решительную атаку сразу вслед за бомбардировкой с воздуха.

Генерал Эбербах, командующий танковой группой «Запад», не верил, что его войска со 150 танками смогут сдержать 800 стянутых в этот район английских танков. Когда штаб 7-й армии Хауссера потребовал перебросить одну танковую дивизию с канского участка, мотивируя это отсутствием резервов для отражения американской атаки в районе Сен-Ло, Эбербах ответил, что «об этом и речи быть не может», и Роммель его поддержал.

17 июля командир дивизии «Гитлерюгенд» штандартенфюрер СС Курт Мейер получил приказ прибыть в штаб 1-го танкового корпуса СС Зеппа Дитриха для доклада генерал-фельдмаршалу Роммелю. Большая часть дивизии после канского разгрома была отведена на отдых и ремонт техники в район Ливаро. Роммель попросил Мейера оценить возможность сдерживания английского наступления. «Мои части будут и дальше сражаться, а солдаты – умирать на своих позициях, – ответил Мейер, – но не смогут помешать танкам англичан пройти по их телам и двинуться дальше, на Париж. Подавляющее превосходство противника в воздухе делает тактический маневр по сути невозможным. Истребители-бомбардировщики охотятся даже за мотоциклистами-связными».