– Бери, не ошибешься, на морозы – самое оно, и нога гнется, это те не валенок. Дорогие, правда, но каждого рубля стоят.

Прислушивающийся к разговору продавец – молодой, лет семнадцати с виду пацан, – подхватил один сапог с полки и выставил его передо мной на прилавок. Я взял его в руки, оценив не такой уж большой вес, заглянул внутрь. Обувь была двухслойная, внутри сапога из толстой кожи, который, если хорошо смазать, никакую воду не пропустит, да еще и вставленного во что-то вроде калоши с рубчатой подошвой, находился еще один, из добротной овчины мехом внутрь, вставленный туда на манер чулка.

– Если на теплую портянку, то хоть на северный полюс, – сказал продавец. – Подошва резиновая снизу, внутри кожаная, а на ней кроме чулка еще и двойная стелька из войлока. И голеностоп гнется, смотри…

Взяв второй сапог, он с гордостью продемонстрировал гибкость конструкции. Действительно, в противовес валенкам, в этом сапоге нога могла гнуться, давить на педали «тазика» проблемой не будет. Другое дело, что цена на них и вправду была выразительной: если бы не последние приработки, я бы даже обсуждать их покупку не решился.

– Что задумался? – толкнула меня в бок Настя. – Бери, я сама сейчас такие куплю – они лучше, чем мои унты.

– Нам еще мебель заказывать, не забыла? – напомнил я ей о грядущих планах, но махнул рукой и добавил: – Ладно, однова живем, побалую себя.

Цену-то на самом деле обосновывать не надо было: сапоги – чистый хай-энд, ручная работа и конструкция, по сложности соперничающая с Настиным «кукурузником» как минимум.

– Ты еще и меня побалуешь, я тоже такие хочу, – сказала Настя, и услужливый продавец сразу же выставил на прилавок пару сапог нужного размера.

Вспомнилось, что хорошая обувь в трудные времена вообще особую ценность всегда приобретала, – какие хочешь книжки читай. Так что можно считать данную покупку инвестицией – хотя бы в сохранность собственных ног.

Тюки за спиной разрастались, по мере того как мы обходили торговые ряды. Нашлись и ватные штаны – куда добротней, чем простеганные военные, с многочисленными карманами и вшитыми лямками для утяжки, на широких и прочных подтяжках, нашлись и варежки «трехпалки», в которых стрелять удобно, вспомнилось, что и шарфик бы на зиму неплохо заиметь, – отвык я от них, привык из машины в офис и из офиса в машину, так не то что о шарфах, даже про шапки забыть успел. Кстати, купил и шапку, тоже овчинную, при этом вполне современного вида – с откидным козырьком, с петлями под лямку пилотских или водительских очков, надевающуюся на вязаный подшлемник. Все же что-то полезное люди из двухтысячного сюда принесли хотя бы в плане конструкции одежды: преодолели порог «ушанки обыкновенной». Впрочем, этих самых ушанок во всех лавках тоже хватало.

Были и «предметы роскоши», дошло уже и до них. Магазин «Меха», например, просторный и с заметными претензиями на «элитность», до овчины не опускался – там торговали добротными волчьими и лисьими шубейками и полушубками, а заодно заячьими тулупчиками, памятными по пушкинской «Капитанской дочке», причем последние даже были украшены вышивкой – как аляповатой, так и нет, – ну и цены на них стояли такие, что превращали оные предметы одежды уже в вещи статусные.

День был выходной, поэтому народу на базаре собралось великое множество, приходилось проталкиваться через толпу. Тут и там играла музыка, наяривали баяны и гитары, скрипки и гармони, отовсюду тянуло запахом жарящегося на углях шашлыка или свежих пирожков, рыночные харчевни заполнились публикой так, что яблоку негде было упасть.

– Ближе к зиме всегда так, – объяснила Настя. – Кто запасы делает, кто сезонный товар распродает, кто, наоборот, от запасов избавляется и все в деньги переводит. Скоро по реке навигация закроется, все, кто сюда с низовьев торговать пришел, сейчас свалить побыстрее хотят, а то до весны застрянут.

К часу дня мы и вправду с покупками закончили, сгрузив узлы и тюки в «тазик» и подкинув червонец стояночному сторожу, чтобы смотрел побдительней. А затем, уже налегке, направились в «Светлячок», где должен был нас ждать начальник охраны всего этого огромного базара.

Сергей действительно был уже на месте и, завидев нас в дверях, махнул рукой, приглашая за свой стол.

– Пить будете? – спросил он с ходу.

– Если только пивка, – сразу объявил я личные границы допустимого.

Федька согласно кивнул, выразив тем самым сходные желания, а Настя пожала плечами, после чего попросила чаю.

Судя по всему, нас ждали, потому что обслуживать начали сразу же, притащив тарелки с закусками, кувшин традиционного здесь морсу и выложив меню.

– Горячее сами выбирайте, – пояснил Сергей, разливая пиво по кружкам из большого графина. – Ладно, за удачу…

К делу перешли не сразу: пока не съели горячее, он играл роль гостеприимного хозяина, за что я был ему искренне благодарен, – я выбрал картофельные зразы с мясом, которые оказались на удивление удачными, и отвлекаться от них на разговоры не хотелось. Но всему свое время.

– В общем, что мне нужно, – заговорил он, и мы сразу насторожились. – Была такая баржа самоходная, серии КР, «Красный речник», называлась «Карась». Слыхал?

– Это которая пропала? – переспросил Федька. – С года два назад примерно, так?

– Она самая, – кивнул безопасник. – Как раз от нас ушла да и исчезла без следа. У вас ее вроде даже в розыск объявляли, да без толку.

– Помню, было такое, – сказал Федька и замолк, ожидая продолжения.

– До последнего дня считал, что с баржей все пропали – вся команда, – сказал Сергей, кивнув подошедшей официантке, поставившей на середину стола чайник. – Но вот дошел слух, что был там человек из экипажа, который именно в этот рейс не ходил. Всегда ходил, а в этот не пошел.

– Это кто? – спросил Федька.

– Этого я не знаю, – развел тот руками. – Собственно говоря, это бы и просил узнать аккуратненько, если возможность будет. Просто узнать – да мне сказать.

– А зачем? – спросил уже я.

Услуга услугой, но лучше пусть объяснится – оно всем лучше будет. Зачем в непонятное лезть просто так?

– Есть подозрения, что команда «Карася» у нас в городе нехорошие дела творила, – выдал первую дозу информации Сергей. – А если еще точнее – у меня на базаре: они всегда на нашей пристани швартовались и тут крутились. Тихо, незаметно, на глаза не лезли, так что их никто особо и не помнит. Шкипер был на барже и еще вроде как хозяин, их двоих на базаре только и вспомнили, да и то так…

– Как?

Он поморщился, сделал неопределенный жест рукой, затем ответил:

– С кем они на контакте были, тех уже и нет здесь. Один, по слухам, в бандиты подался, второго завалили непонятно за что, еще один пропал… Потом сама баржа пропала.

– Ну пропала, предположим, – кивнул я. – Полтора года тому как. А сейчас до нее что за дело?