— Да? — посмеялся Рома. — А это где?

Я из-за угла вышла, остановилась, разглядывая этих двоих. Руку в бок упёрла, вспомнила, что так и не сняла шубу. Как-то не до этого было.

Лада меня сразу увидела. Мы встретились взглядами, а эта негодяйка даже не подумала смутиться или покраснеть. А когда я ответила на вопрос мужа о Мальдивах:

— Далеко, Рома, — Лада ухмыльнулась.

А вот Роман Евгеньевич на меня уставился, и совсем, как в кино, поперхнулся. Закашлялся, уставившись на Ладку безумными глазами. Я подошла и похлопала любимого по спине. А тот руку мою оттолкнул, из-за стола вскочил и ткнул в Ладу пальцем. Страшно так ткнул, большим таким пальцем. Глаза бешенные, лицо красное. Правда, я бы на месте сестры испугалась. А Лада лишь отступила, присела на край подоконника, и посмеивалась, глядя на меня. В основном, на меня. Правильно, что с Ромой она встречаться взглядами опасалась. Не нужно было ему вызов бросать. Он и так страшно ухнул:

— Ты!..

Я выступила вперёд перед мужем, чтобы тот «на радостях» не кинулся к родственнице обниматься. А я сестру спросила:

— Ты когда приехала?

Мы встретились с ней взглядами. Она плечами пожала, улыбнулась мне, а я почувствовала недовольство, разглядев, что на Ладке моё домашнее платье. Видимо, она подготовилась к встрече с бывшим мужем.

— Пару дней назад. Я у родителей была. А потом решила вас навестить. Поздравить.

Роман Евгеньевич выдал гневную тираду, неприличную и громкую, прямо у меня над ухом. Я поморщилась, скинула мужу на руки шубу.

— Рома, повесь, пожалуйста.

— Я повешу, — рыкнул он, не спуская с Лады нетерпимого взгляда. Снова пальцем в неё ткнул. — А эту гадюку рядом повешу!

— Рома! — Я повернулась к нему, посмотрела со значением, но Рома мало что понимал в этот момент, у него даже глаза кровью налились.

— Пусть она убирается из моего дома! Липа, ты слышишь? Скажи ей, иначе я её сам вышвырну.

И не факт, что она после этого не лишится башки!

Я погладила его по груди, старалась говорить убедительно и спокойно.

— Хорошо, я скажу. Повесь шубу.

Ромка зыркнул на Ладку, и из кухни вышел. А я к сестре повернулась. Лада глаза на меня вытаращила, плечами передёрнула.

— Надо же, такой злой.

Я руки на груди сложила, наблюдая за ней. После чего сказала:

— На тебе мой халат.

— Ты против?

— Вообще-то, да. Надеюсь, бельё моё не надела?

— Липа, ну не будь ты врединой, — Лада вздохнула. — Это просто шутка. Мне было интересно, поймёт он или нет. — Лада рассмеялась. — Он не понял.

— И тебя это веселит? Лада, это мой муж. И мой дом. И халат тоже мой.

— Господи, какая ты стала единоличница. Между прочим, дорогая, я с тобой всем этим поделилась. Заметь, от всей души. И обратно ничего не прошу.

— Перестань дурачиться, — серьёзно попросила я её.

— Липа, она уходит или нет?!

— Рома, не кричи так!

— Ты чего добиваешься, чтобы я притворился, что рад приезду твоей родни? — Он разъярённо уставился на меня, пришлось повернуться и взглянуть на Романа Евгеньевича с намёком. Он не сразу, но осознал, задохнулся, и тут же тон сбавил. — Липа, иди в комнату. Я сам разберусь.

Лада подбоченилась.

— Ты бить меня собрался?

— Была охота руки марать, — скривился он. — Голой жопой на мороз выкину, и забуду. Ещё веселиться сюда приходит, ….

Я на потолок посмотрела. Попробовала до мужа докричаться:

— Рома! Пожалуйста, без мата. — На сестру посмотрела и той сказала: — И ты тоже.

Лада усмехнулась.

— Видишь, какая у нас весёлая семейная жизнь была, сестрёнка?

— Рот закрой, — рявкнул на неё Ромка. — Ты чего явилась? Тебя в этом городе никто не ждёт!

— Заменил?

— Вычеркнул!

— Успокойтесь оба! — закричала я на них. Руку к груди приложила, сделала вдох. Ромка тут же забеспокоился.

— Тебе плохо?

Я руками всплеснула.

— А с чего мне будет хорошо? — Я посмотрела сначала на одного, потом на другую. Сестре сказала: — Иди, переоденься. Это мой халат. А ты, — я к мужу повернулась, — поезжай в магазин. Я хочу мандаринов.

— Липа, какой к чертям магазин?!

— Обыкновенный! — выкрикнула я в ответ. И спокойнее продолжила: — Поезжай. И молока купи.

Лада, посмеиваясь, из кухни вышла, а Рома наклонился ко мне. Вглядывался в моё лицо недоверчиво.

— Ты что, хочешь, чтобы я тебя оставил с ней наедине?

— Ромочка, она моя сестра. — Я щёлкнула пальцами у него перед лицом. — Осознай это, наконец.

И я хочу с ней поговорить. А ты поезжай в магазин. Проветрись, успокойся, и не забудь купить молоко.

Он лицо потёр.

— Рома, — тихо позвала я, заставила его наклониться и поцеловала в губы. — Всё будет хорошо. Я, на самом деле, хочу с ней поговорить. А ты будешь мешать.

— Я тебе буду мешать? — обиделся он.

— Да, — осталась я неумолима. — Ты будешь бегать по квартире и кричать. Поэтому съезди до магазина. Я хочу мандарин.

Ромка сверлил меня взглядом, боролся с собой, но, в конце концов, согласился:

— Хорошо. Но я вернусь через полчаса.

— Договорились.

Лада хоть и храбрилась, смеялась над Романом Евгеньевичем и его гневом, но на кухню вернулась лишь после того, как хлопнула, закрываясь, входная дверь. Вышла уже в своей одежде, на губах усмешка, но в глазах особого веселья я не заметила. Видимо, уже осознала, что перегнула палку, и чем это могло для неё закончиться. Едва не закончилось. Потому что признала:

— А ты, я посмотрю, научилась с ним справляться.

Я скромно пожала плечами.

— Ромочка меня любит.

— Ага, любит, — повторила за мной Лада.

— Что, не веришь?

— Да почему. Он мужик, как и все. Ему для любви много не надо.

— Как у тебя всё мрачно, Лада.

— А что, я не права? Если бы ты не пришла, когда бы он понял, что ему снова жену подменили?

— Думаю, довольно скоро, — ответила я, убирая со стола. — Тебя вряд ли стало бы тошнить по утрам, и живот расти бы, как по заказу, не начал.

Лада рот открыла, искренне ахнула.

— Липа, ты беременна? Так быстро?

Я плечами пожала.

— Мы как-то не планировали откладывать.

— С ума сойти. — Лада за стол присела, продолжала удивлённо усмехаться. — Вот и оставь на тебя мужа.