– Почти как фотография, – удивился Анвельт. – Он замешан в нападении?

– Скорее всего.

– Мне кажется, я где-то его видел, – задумчиво произнес Самарин.

– Он не выделяется ничем особенным. – Анна заглядывала ему через плечо. – Только тем, что похож на военного. Обратите внимание на усы и бороду.

Мужчины даже не заметили, когда она вернулась в комнату.

– Можно? – спросила она.

– Только не так близко, – покраснел как рак Анвельт. – Прошу…

– Что?

– У нас не было под рукой бумаги, и господин Анвельт спас нас, пожертвовав письмо от знакомой барышни, – пояснил генерал, сдерживая смех.

– И что из этого?

– Как бы это объяснить? Из нескольких строк, которые я нечаянно успел прочитать, это очень личное письмо. Некая Дашенька пишет в нем, что позволит с собой сделать, когда ее поймают…

– Ваше превосходительство!

Анна стукнула мужа по руке и красноречивым жестом велела спрятать бумагу.

– Оставь парня в покое, – поддержал ее Рудницкий. – Если бы не он, у нас не было бы ни единой зацепки.

– Я пошутил. Хорошая работа, юнкер Анвельт.

В этот раз молодой человек покраснел от удовольствия.

– Ну что, идем? – нетерпеливо спросила Анна.

– Идем, – вздохнул Самарин.

Первым, нарушая этикет, вышел Анвельт, за ним Самарин с женой. Рудницкий был замыкающим. «Надеюсь, что тут действительно нет магов из Amici Mortis, – подумал алхимик. – Иначе, если что-то случится, Сашка мне голову оторвет. И, что хуже всего, будет прав».

* * *

Рудницкий посмотрел на часы: они гуляли почти полчаса. Анна съела мороженое в кафе напротив вокзала, а Самарин вместе с алхимиком выпили в буфете по бокалу паршивого пива. Анвельт, стоявший на страже, довольствовался хлебным квасом.

– Тебе лучше? – спросил жену Самарин.

Анна с благодарностью кивнула. Из ее глаз ушла паника, а лицо посвежело.

– Очень хорошо, – ответила она. – Спасибо.

– Олаф? Как долго Анна выдержит взаперти?

– Это зависит от того, когда Анна начала чувствовать эти симптомы. Мигрень, атаки паники?

– Через неделю после нападения, сначала не обращала внимания, думая, что это нервы, – ответила она.

– Два, самое большее три дня, – сказал алхимик.

– Успеем?

– Трудно сказать, но у меня есть предложение получше.

– Ну?

– Может, мы возьмем Анну с собой? В Варшаву? Она могла бы остановиться в «Пристанище», я дал бы вам общие апартаменты, – соблазнял алхимик. – Сомневаюсь, что есть более безопасное место.

Восхищенная Анна захлопала в ладоши.

– Соглашайся, прошу! – воскликнула она. – Это прекрасная идея!

– Ну не знаю… Из Новоминска до Варшавы долгая дорога, легче напасть на поезд, чем на укрепленное здание в городе.

– Ну да, но у нас эскорт. И он не для галочки, – добавил алхимик многозначительно.

– Что ты хочешь этим сказать? Подожди, что там происходит… Анвельт! – крикнул Самарин юнкеру. – Вызывай патруль!

Молодой человек преградил дорогу какому-то оборванцу, который очень хотел вручить Анне увядший букет цветов.

– Это пьяница! – успокоил он генерала. – Едва держится на ногах.

– А вон и патруль! – буркнул Рудницкий.

Немолодой, гладко выбритый вахмистр со свирепым лицом уже спешил к ним, держа руку на кобуре, его сопровождали два солдата.

– А он не похож на… – заметила Анна.

– На кого? – не понял ее Рудницкий.

– На того мужчину на рисунке. Только без бороды и усов.

Самарин выругался и потянулся за оружием, но солдаты уже целились в него из винтовок.

– Анвельт! – закричал генерал, отталкивая жену.

Юнкер ударом в подбородок свалил пьяницу и произнес несколько слогов. Запахло озоном, в сторону патруля полетели огненные молнии. Охваченные пламенем солдаты завертелись в безмолвной агонии, но вахмистр бросился вперед тигриным прыжком, совершив переворот через плечо, и оказался возле Анвельта. Танцуя, он уклонялся от ударов юнкера и ответил высоким ударом ноги, как французские боксеры.

«Треснувшая челюсть, возможно, сотрясение мозга, – со странным спокойствием диагностировал Рудницкий. – Анвельт нам не поможет».

Тем временем мужчина схватился с Самариным. Алхимик собирался произнести слово силы, но внезапно его рот онемел, как у дантиста. Жестом он приказал Анне бежать и повернулся к нападавшему. И вовремя, поскольку тот ударом ноги в голову уже вырубил генерала.

Рудницкий атаковал первым коварными ударами в гортань и пах. Безрезультатно. Алхимику показалось, что руки противника сделаны из железа, каждое касание вызывало пронзительную боль. Ну и как долго можно обмениваться ударами с кем-то таким, кто за пару секунд вырубил таких солдат, как Анвельт и Самарин?

Ответ пришел почти мгновенно вместе с треском ребер и вкусом крови на губах. Недолго…

Неожиданно вахмистр развернулся на пятках и застонал. Алхимик заморгал, силясь сквозь кровь, застилающую глаза, что-то рассмотреть: в спине нападавшего торчал дамский нож. «Сальвавирго», – подумал он, вспоминая уроки Анквича. Анна попала точно в почку, однако ей не хватило силы вогнать недлинное лезвие полностью. Рудницкий ударом затолкал его по самую рукоять и прокрутил острие в ране. Последнее, что он услышал, – это ужасный рык.

* * *

Из небытия его вырвал стук столовых приборов. Он разлепил тяжелые веки и сразу же закрыл глаза, ослепленный ярким солнечным светом. Он осторожно принял полусидячее положение. На соседней кровати сидела Анна. Она кормила мужа. Перевязанная голова Самарина свидетельствовала о том, что офицер не вышел из поединка целым, но он не выглядел сильно раненым.

– Проснулся? Это хорошо, – поприветствовал его генерал. – Самое время.

– Что случилось?

– Ты получил то, что заслужил. Нас чуть не убили! Вот к чему приводят твои глупые идеи!

Несмотря на саркастический тон, Рудницкий не уловил в голосе друга реального гнева.

– Что с Анвельтом? – спросил алхимик.

– Сломаны челюсть и несколько ребер, – ответила Анна. – А у вас только ребра и несколько синяков, – добавила она, предупреждая его следующий вопрос.

Рудницкий скривился от боли и потрогал тугую, словно корсет, перевязку.

– Сколько?

– Два сломаны, одно треснуло.

– Сашка?

– Я благодарен, что ты наконец поинтересовался и моей скромной персоной!