– Я так понимаю, нападавшие были поляками?

– По крайней мере, некоторые, но это не политическое дело, речь идет о заговоре theokatáratos. Однако нужны доказательства, иначе ситуация еще больше осложнится.

– Чего вы от меня ожидаете?

– Я не детектив, и у меня нет времени на настоящее расследование. Не могли бы вы помочь найти виновных?

– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен знать больше деталей.

Алхимик коротко пересказал ему информацию, полученную от Самарина.

– Как далеко мы можем зайти?

– Я думаю, нет никаких ограничений, следствие неофициальное.

– Ладно, вы могли бы достать предметы, которые были у нападавших?

– Думаю, что да.

– Я не могу отследить никого из Проклятых, поскольку сейчас не использую магию. Правда, не всегда, – задумчиво произнес Зав. – Однако, если мы получим что-то, чего касались нападавшие, сможем установить, кто с ними контактировал за несколько дней перед нападением. Большинство из них не будут иметь ничего общего с этим делом, это может быть кто угодно: кучер, официант, даже случайный прохожий, но, может, найдется и тот, кто замешан в этом.

– И как вы это установите?

– Неофициально, – спокойно сказал Зав. – А как же иначе?

Рудницкий вздрогнул, видя холодный взгляд собеседника.

– Понимаю, – сказал он. – В таком случае я свяжусь с вами, как только вернусь.

– Не со мной, я никогда не занимался таким видом магии, лучшая в этом Луна. Я уверен, что она сделает все, чтобы вам помочь, – сказал он без тени иронии.

Возвращаясь в отель, алхимик ощущал озноб, он несколько раз тер руки, несмотря на хорошую погоду. «Принимая во внимание замешанных в нападении магов и theokatáratos, выжить в течение следующих нескольких дней будет счастьем, – хмуро подумал он. – Если добавить к этому Луну и Кинжальщиков, поскольку трудно представить, чтобы они были в восторге от того, что кто-то их перехитрил, самое время писать завещание…»

* * *

Серый туман, застилающий взгляд, развеялся в одно мгновение, так, словно его внезапно разорвало сильным порывом ветра. Из синего тумана появилась фигура мужчины. Рудницкий сразу узнал его, он каждый день видел это лицо в зеркале. Также он узнал местность: цилиндр показал ему Минск Мазовецкий, от недавнего времени называемый Новоминском. Какого черта? Неужели это значит, что он должен забрать артефакт на российскую территорию? С какой целью? И к чему это видение? Пророчество, предупреждение, а может, это простая игра воображения?

Он повернул цилиндр в руке, но сцена исчезла, только таинственные символы, плавающие по поверхности предмета, продолжали меняться, как в калейдоскопе. Рудницкий спрятал артефакт в войлочную тубу и бросил в дорожную сумку. Польские власти подтвердили его дипломатический статус, а принимая во внимание, что российская делегация и дальше находилась в «Пристанище», ему ничто не угрожало на линии фронта. По крайней мере, со стороны россиян.

Деликатный стук прервал его размышления.

– Иду, иду, – закричал он.

Перед отелем его ждала машина, окруженная отрядом уланов. Один из солдат открыл перед ним дверцу.

– Откуда вы взяли этот «Кадиллак»? – спросил Самарин, когда они двинулись. – Это довольно редкая модель.

– Не знаю, я в этом не разбираюсь, – ответил Рудницкий.

Шофер дипломатично кашлянул, ожидая позволения включиться в разговор.

– Объясните это генералу, – распорядился алхимик.

– Это не тайна, Ваше превосходительство. Авто привез американский консул, а перед тем как покинуть Варшаву, он попросил позаботиться о его имуществе. И позволил нам пользоваться машиной при условии, что мы о ней позаботимся.

– Нам?

– Польским военным силам. Это самый представительный автомобиль в городе, потому генерал Станкевич отдал его в распоряжение делегации.

Рудницкий с трудом сдержал улыбку: Самарин заметно вздрогнул при упоминании «польских военных сил».

– Интересно, как вы заботитесь о нашем имуществе, – со злостью произнес россиянин.

– Ваше имущество у нас в такой же безопасности, как наше у вас, – сыронизировал Рудницкий.

– Тетка просила, чтобы я посмотрел, что с ее домом, но у меня не было времени этим заняться.

– Можешь успокоить ее, все в порядке, я сам все проверил.

– С чего бы это? Из того, что я слышал, тебе есть чем заняться. Ты же организовал частную гильдию?

– Организовал, – признал алхимик. – С чего бы? Несколько мошенников решили, что в такой неразберихе никто не сориентируется, если они приберут к рукам недвижимость, принадлежавшую россиянам. Им приглянулся и тетушкин дворец.

– И что случилось?

– Ничего чрезвычайного. Сейчас сидят в Цитадели и раздумывают, где они совершили ошибку. В этот раз господин Марковский не выкрутится так легко, – с удовольствием добавил он.

– Марковский? Бывший магистр «Серебряного Замка»?

Рудницкий кивнул.

– А что значит «в этот раз»? Он уже что-то пробовал и раньше?

– А как же, но это не имеет ничего общего с тетушкой.

– А конкретней?

– Он очень хотел попасть в правительство, – с неохотой объяснил Рудницкий.

– А ты не боишься, что он снова попробует? Он скажет, что тюрьма – это месть его врагов, а он – патриот, чистый, как Господня слеза?

– Ему сложно будет с этой надписью на морде, – буркнул алхимик.

– Надписью на морде?

– Ничего интересного.

– Но это же не тайна? Можешь рассказать? У нас еще впереди долгая дорога.

– Что ж, я тоже кое о чем хочу спросить.

Самарин послал другу неодобрительный взгляд, но не отказался.

– Ты стал слишком расчетливым, знаешь ли? Ну, в чем дело?

– Это результат занятия политикой. Видать, я замарал свою чистую душу, – огрызнулся Рудницкий. – Брусилов предположил, что я принимал участие в битве. Откуда такая мысль?

– А что, не принимал?

– Ты можешь ответить на вопрос?

Самарин замолчал, было видно, что он раздумывает над тем, продолжать ли эту тему. Наконец он выругался себе под нос и махнул рукой.

– Черт с тобой, – решил он. – И так рано или поздно додумаешься до этого. Так же как и у вас, у нас есть свои эксперты в комиссии. Один из них почувствовал тебя за версту.

– Почувствовал?

– Люди, практикующие магию, создают вокруг себя что-то типа ауры. Конечно же, я имею в виду использование слов силы, а не какую-то деревенскую ворожбу. Некоторые могут ее ощутить. Так что тебя заметили.