Все дружно замерли и как бы съёжились, будто в предчувствии чего-то страшного.

– Я понимаю, что своим недавним заявлением дал вам некоторую надежду на возвращение домой, – уверенно возвысил голос Илья, – но вы должны понимать, что надежда, это всё же не твёрдое обещание. И то, что нам удастся переместиться обратно на Землю, совершенно не очевидно. Мы все точно знаем, что аппарат, с помощью которого все мы здесь оказались, работает в одну сторону – «сюда». Но работает ли он в сторону – «обратно», мы пока не знаем. Но я буду пробовать, буду пытаться осуществить переброску в нужном направлении. Как все мы видели, сами аппараты для перемещения достаточно просты, и я надеюсь, что совсем скоро, – он вытянул руку в сторону склона, – в гроте, нам удастся открыть принцип их работы. Итак, будем всё же надеяться на успех нашего предприятия!

Всеобщий, долгий и нетерпеливый вздох был ответом на его краткую речь, но никто не двинулся с места, пока «Комиссар» не подал знак вставать. Но тот держал в себя в руках, и отдал приказ на подъём только после того, как степенно доел всю выделенную ему пайку, всю до последней крошки. Началась загрузка людей и скопленного колонистами имущества в пещеру. Примечательно, но загрузка эта шла строго в обратном порядке по отношению к тому, как они сюда шли. Первым в расщелину решительно полез со своим неуклюжим мешком взмокший то ли от жары, то ли от волнения «Рубака», тащившийся последним. За ним, громко звеня киркой, протиснулся в пролом Иван Ерофеич, за которым, явно не спеша, оставить мрачный берег, потянулись и остальные. Илья тоже было сунулся ко входу, но каменная рука Комиссара мгновенно припечатала его к месту.

– Твёрдо рассчитываешь вернуться на Землю, «Новичок»? – шепнул, как выдохнул гигант, словно годовалого котёнка подтянув Илью к своей бочкообразной груди.

– Твёрдо, – заизвивался тот, отчаянно пытаясь освободиться от жарко сжимающих его тисков.

– Хорошо, – шумно выдохнул тот, неожиданно загадочно улыбнувшись и медленно расслабляя хватку. Как бы мне было интересно снова встретиться с Евсеем Пасько, и посмотреть ему ещё разок в глаза.

– Но ведь я уже не раз говорил вам…, – в который раз начал свою отповедь Илья, желая вновь напомнить ему о том, что на Земле с момента их переноса прошло слишком много времени, но тут же поперхнулся, сообразив, что только что прозвучавшие имя и фамилия, по странному стечению обстоятельств слишком похожа на фамилию и отчество генерала. Пасько, – словно поперхнулся он на полуслове, – а кто это такой? Что за человек?

– А-а-а, – протянул гигант, – это начальник нашего лагеря. Был, – тут же поправился он.

– Он там, интересно, один служил, – вроде бы рассеяно поинтересовался Илья, – или со своей семьёй проживал?

– С семьёй, – равнодушно отозвался Кежин, устанавливая свой мешок в вертикальное положение. Хотя жены его я лично никогда не видел, но мальчишек евойных наблюдал не раз.

– Мальчишек, говорите?

– Да, двоих. Одного, постарше звали Романом, это я помню точно, он нам ещё папиросы приносил. Ну, он-то уже парень был довольно взрослый, лет четырнадцать, или пятнадцать.

– А второй?

– Второй? – гигант ожесточённо почесал лоб, будто силясь что-то вспомнить. Второй-то был ещё малой, сопляк совсем. Только-только в школу пошёл. У нас в бараке даже двоих преподавателей Ленинградского университета каждый вечер отправляли в посёлок охраны, что бы, значит, учить тамошних малолеток. И его парень был один из них.

– Как же его звали?

– Зачем это тебе?

– Ну, а всё-таки?

– М-м, – страдальчески нахмурился «Комиссар», – не припомню точно. Коля или Толя, короче, что-то в этом духе.

– Может быть, Борис, Боря, – продолжал настаивать Хромов.

– И очень может быть, – равнодушно взмахнул рукой тот. – Впрочем, какая разница, к тому же пора и нам с тобой двигаться, а то кореша наши, надо думать, уже заскучали.

Хромов вскарабкался на склон и пригнувшись, протиснулся в расщелину. Втянув поданный Кежиным куль, он развернулся и на четвереньках пробрался в чрево скалистой пещерки. Там уже горел крошечный выточенный из камня светильник и все пятеро, ранее пришедших, тесно сгрудившись в центре небольшого неправильной формы грота, сидели вокруг оставленных Ильёй «цилиндров».

– Дорогу спецу, – гулко зазвучал во мраке голос «Комиссара», – все в стороны!

– Будем действовать постепенно и по шагам, – как можно более уверенно объявил Илья, бочком протискиваясь в центр полукруга. Торопиться нам, действительно, некуда. Страшнее, от непродуманной торопливости сделать что-то не так. Попрошу мне сейчас не мешать и под руку не каркать. Если хотите что-то сказать, просто постучите камешком об пол.

Все дружно замерли и словно затаили дыхание. Илья же вынул из карманчика сумки фонарик и, опустившись на колени, принялся в который уже раз внимательно рассматривать лежащие перед ним гранёные «цилиндры».

– Вначале предлагаю убрать из-под ног то имущество, которое на первом этапе использоваться не будет, – громко объявил он, по опыту зная, что при голосовом сопровождении каких-либо действий, публика наблюдающая за ними, ведёт себя более спокойно, всецело переключая своё внимание на голос говорящего.

Сказав эту фразу, он не без некоторого душевного трепета уложил в сумку вначале один наполненный совершенно безумной энергией блестящий «цилиндр», а затем и второй. Нужно было приступать к третьему, но выдержка ему изменила, и его рука замерла в нескольких сантиметрах от поверхности «цилиндра».

Он попытался себя пересилить, но в яростно и возбуждённо сопящей тишине забитого народом грота, сделать это оказалось совсем не просто.

– В чём дело, – внезапно нарушил гробовое молчание подземелья «Эскулап», – чего мы тут просто так сидим? В чём заминка?

Его и без того высокий голос внезапно перешёл на лихорадочный визг. Бац! И в ту же секунду сильнейшая оплеуха повергла его наземь.

– Продолжай, Илья, – подбодрил майора «Комиссар», потирая отбитые пальцы, – не обращай внимания.

Маленькое это происшествие и в самом деле взбодрило Илью. Он досадливо крякнул и, ухватив «цилиндр» за торцевую плиту, решительно поставил его на попа.

– Перед тем как сработать, – продолжил он свои рассуждения, – и тот и другой «переместитель» занимали строго вертикальное положение, примерно вот такое.

– Нет, не совсем такое, – неожиданно подал голос Мирон Олегович. У тебя «Новичок» темноватая часть сейчас книзу оказалась, а когда Антоша его крутил, она сверху была.

– Виноват, – исправился Хромов, – сейчас мы его перевернём.

Вернув цилиндр в горизонтальное положение, он с непроизвольным всхлипом перевёл слишком долго сдерживаемое дыхание и незамедлительно установил «переместитель» в нужное положение.

– Что же я тогда делал? – пробормотал он, нерешительно покачивая отсвечивающий матовой поверхностью предмет. Вроде я вынимал его из сумки, или наоборот засовывал…