отовсюду было слышно, как обсуждают собрание.

– Я не видел Дельфина после совета, – Буревестник обеспокоенно насупил брови. – Если уж ты не знаешь, где он, дело дрянь. Пять часов прошло. Или он струсил и сбежал, или до него добрались люди Солнца. И я думаю, что второе вероятнее.

– Они бы не смогли провести его по острову так, чтобы никто не заметил, – сказала я.

– У них в последнее время появились единомышленники в стаях, уж тебе ли не знать, – Буревестник внимательно посмотрел на меня.

К нам подошел один из синих.

– Ну, что? – Буревестник сурово нахмурил брови. – Только не говори мне, что и там ее нет!

– Нет, – взволнованно ответил шахтер. – Ее нигде нет!

– Проклятье! – воскликнул Буревестник. – Барракуда пропала. Мы с самого утра не можем ее найти, – объяснил он, взглянув на меня. – Ты не видела ее?

– Уже пару дней, – я кивнула. – Странно это все.

– Без нее в некоторые туннели шахты лезть опасно, вся работа стоит!

– Может, она где-то с Дельфином? – предположил шахтер. Видимо, он какое-то время стоял позади нас и слушал.

– Она его терпеть не может, – я покачала головой. – Странно, что они вот так вместе исчезли.

– Тогда, скорее всего, она прячется в шахтах и бьется головой о мариний, она это любит, – хмыкнул шахтер.

– Если Дельфин придет, мы скажем, что ты его искала, – пообещал Буревестник. – И ты, если найдешь Барри, скажи ей немедленно идти к нам.

– Так и сделаю, – я кивнула.

Волнение нарастало, но сдаваться не стоило, я отправилась к фиолетовым, а по пути стала заглядывать в гроты. Мало ли, он там уснул под водой или сидит с закрытыми глазами, подражая Погоднику?

Я зашла во все пещеры, остался только последний. Кулаки сами собой сжались, когда я проходила через своды.

Пожалуйста, будь там! Ради всего, будь в этом проклятом гроте!

Внутри было пусто. Ни одежды, ни других следов, говорящих о том, что кто-то тут есть.

Я заглянула в воду, надеясь увидеть в глубине белое пятно.

И я действительно увидела, на выступе под водой было что-то белое.

Сердце подпрыгнула, я наклонилась, чтобы разглядеть получше…

Это было просто пятно на камне.

Оставался только Погодник. Он-то точно скажет, что с Дельфином, хотя, чую, его слова мне не понравятся.

Лагерь фиолетовых всегда вызывал у меня отвращение. Калеки, юродивые, увешанные жуткими побрякушками и одетые непонятно во что… их невнятные причитания и гримасы нагонят жути на любого.

Дельфин проводил тут много времени, так что фиолетовые даже прослыли его любимой стаей. Он никогда не говорил со мной о них, но по всему Огузку ходили слухи о том, чем именно он занимался с ведьмами Погодника. Барракуда сказала, что он перестал ночевать с ними только после того, как Нора решила женить его на себе.

Это была одна из причин, почему к фиолетовым мне идти не хотелось. Мне становилось мерзко от одной только мысли, что Дельфин мог коснуться одной из этих ведьм: они все напоминали мне морских змей, живущих в иле, скользких и грязных. Никогда не знаешь, какой шип в их плавниках ядовитый.

Однако, или я буду бегать сломя голову по острову, заглядывая под каждый камень, или Погодник скажет мне все сразу.

– Кто пожаловал… – одна из ведьм, гибкая и скользкая, с черными волосами, облепившими грудь и спину, вышла ко мне, стоило мне подойти к дому Погодника.

Ее тяжелые пышные груди едва прикрывали бусы из комочков ткани, а на бедрах была тонкая повязка, на которой болтался один единственный толстый шнурок.

Интересно, эту он тоже опробовал? Неужели ему это нравилось?…

– Проходи, – ведьма потянула мне руку и медленно пошла ко входу в дом. – Тебя ждут.

Она повернулась спиной, и я увидела татуировку. Женщина вонзала нож в сердце мужчины, за спиной которого лежал мертвый ребенок.

Внутри дома все было устлано подушками и одеялами, свет шел из окон у самого потолка, разбавляя фиолетовое сияние грибов в горшках. Ведьмы валялись или играли друг с другом, а в одном из углов разлегся и сам колдун. Он с улыбкой наблюдал за ними, а когда увидел меня, улыбнулся еще шире.

Его уродливо трехглазое лицо напоминало мне выпотрошенную устрицу.

– Месть, кого ты нам привела! – воскликнул он. – Символично, что именно тебе встретилась Яшма, не находишь?

– О, я думаю, ее должна была встретить Ревность!

Ведьма оказалась позади меня, внезапно я почувствовала ее руки на своей спине, а губы у самого уха…

– Ему было очень хорошо со мной! – прошипела она, скользя пальцами ниже по моей спине. – Хочешь узнать, насколько?…

Ее язык коснулся моего уха, и это было отвратительно! Холодная дрожь прошла по моему телу, словно брызги от холодной морской волны. Я развернулась и хотела было оттолкнуть эту дрянь, но вовремя остановила себя.

Я пришла сюда не за тем, чтобы вымещать раздражение на сумасшедших.

– Где Дельфин? – я пошла прямо к Погоднику, стараясь унять в себе закипающую ярость.

Хохот развеселившихся ведьм выводил из себя быстрее и надежнее, чем любые шуточки желтых!

На секунду Погодник замер, широко раскрыв все три глаза. Затем улыбка медленно сползла с его лица.

– Я не знаю, – вдруг выдавил он. – Подожди.

Он сел, скрестив ноги, схватил кривыми, но цепкими пальцами один из камней, висящих на шее, и приложил его ко лбу. Точнее, к тому, что могло бы быть лбом, не будь там третьего глаза. Видимо, этот камень был куском мариния.

– Присядь, это затянется, – сказала мне одна из ведьм спустя несколько минут.

Эта была рыжая, чистая и опрятная, и одежды на ней было больше.

Я опустилась на одеяла, и ведьма подсела ближе ко мне.

– Он слушает остров, – тихо сказала она. – По шагам, стуку и отзвукам голосов в камне он сможет найти любого человека, но это небыстро.

Ждать пришлось долго. Солнце село, нам принесли ужин, затем показалась луна, а Погодник все сидел в той же позе, не двигаясь и, похоже, не дыша.

Я не могла все время сидеть и смотреть в одну точку, уходить тоже не было смысла. Ведьмы почти сразу же предложили мне сыграть в их игры с палками и камнями, и я согласилась. Поначалу я играла с Любовью, рыженькой, потом к нам подсели Месть и Ярость, коренастая девица, которой самое место было на арене.

Игра подразумевала, что мы играем парами по очереди. Я почти всегда выигрывала у Ярости и Мести, но Любовь, хотя и казалась самой простодушной, ни разу не дала мне одержать верх. Между собой ведьмы играли почти наравне,