Штудент потерял дар речи. Только подумать, что он месяцами готовил операцию, которую Гитлер никогда и не намеревался санкционировать! Он стал было возражать, но фюрер оборвал его словами:

– Я вам запрещаю возвращаться в Италию! Вы останетесь в Берлине.

Примечательно, что этот разговор состоялся в то самое время, когда успех кампании Роммеля в Мармарике висел на волоске. Когда спустя две недели Тобрук и все его добро попали в его руки и он испрашивал карт-бланш на преследование разгромленного противника до берегов Нила, Гитлер и его Верховное командование и не думали останавливать его победный марш во имя успеха на Мальте.

Но это сделали итальянцы. Полные тревоги, они думали о линиях снабжения и о катастрофе прошлого года. Они напоминали об уже обговоренном порядке приоритетности: сперва Тобрук, потом Мальта и только затем – Египет. Муссолини написал свое письмо 21 июня, ссылаясь на вышесказанное. В своем ответе спустя два дня Гитлер вообще не вспоминал о Мальте. Вместо этого он тянул одну и ту же песню об «историческом часе», об «уникальной возможности преследования британской 8-й армии до полного уничтожения» и отвоевании Египта из британских рук. Письмо завершалось словами: «Нам, лидерам, в последний раз улыбается богиня победы. Тот, кто в такой момент не сумеет воспользоваться ее благосклонностью, никогда впредь не вернет ее расположения».

Как утверждал военный атташе, генерал фон Ринтелен, доставивший это письмо, глаза Муссолини сверкали во время чтения. «Он горделиво посмотрел на меня и был целиком за немедленное нападение на Египет и оккупацию Каира и Александрии. В то время вера Муссолини в стратегию Гитлера была безграничной. Кавальеро не смог оказать никакого впечатления своими контраргументами. Операция на Мальте была отложена до сентября, что было равносильно окончательному отказу от нее».

Отношение Гитлера к Кессельрингу едва ли можно назвать тактичным. Когда последний заявил, что для Роммеля было бы «сумасшествием» рваться вперед при истощенных войсках и совершенно нетронутых вражеских аэродромах в Египте, Гитлер послал главнокомандующему югом телеграмму, властно требуя от него воздержаться от возражений в отношении оперативных идей Роммеля и оказать тому максимальную поддержку.

Роммель надеялся дойти до Нила в течение десяти дней, и через восемь дней он был всего лишь в 125 милях от Каира. К тому времени он достиг деревни, о которой ранее никто и не слыхивал: Эль-Аламейн. И тут его наступление заглохло, то самое наступление, которое так обнадеживающе началось 26 мая на фронте Газала в 450 милях отсюда на западе.

В течение 3 июня поле битвы перемещалось вперед-назад. Со второго дня наступления Роммель и его танковые войска действовали за линией вражеского фронта, обойдя его через пустыню, пока итальянцы устроили ложную фронтальную атаку. Но фронт Газала было нелегко прорвать даже с тыла, учитывая наличие минного поля длиной 49 миль, защищенного во всех точках колючими пустынными фортами. Роммель не обретет свободы действий, пока не падет последний из них, а его – Бир-Хашейм – отчаянно защищала 1-я бригада «Свободной Франции» под командой генерала Кенига. Он держался девять дней, препятствуя дальнейшему продвижению Роммеля.

Были вызваны «Штуки», и 3 июня StG 3 подполковника Вальтера Зигеля произвела первый массированный налет. С воздуха форт, составлявший две мили в диаметре, был похож на любой другой кусок пустыни. Казалось невероятным, что французы окопались здесь и что их нельзя отсюда выкурить.

Бомбы падали дождем, но в большинстве своем зарывались в песок. Какой-то эффект могли иметь лишь прямые попадания, а наземные войска не могли воспользоваться замешательством соперника. Они были слишком широко рассредоточены для этого.

Вскоре после полудня из Дерны взлетела вторая волна атаки «Штук», охраняемая «Ме-109» из I/JG 27. В 12.22 на «Ju-87» налетела эскадрилья «кертисов», а сразу вслед за ними – эскадрилья № 5 (южноафриканская). Потом на сцене появилась пара «мессершмитов». Ведущий самолет с огромной желтой надписью «14» был известен во всем Африканском корпусе; второй машиной управлял сержант Райнер Петген.

Британцы перешли к обороне, но «14», на короткое время сбросив газ, атаковал первый из них. Короткий залп, и вражеский самолет охватило пламя. Спустя минуту второй постигла та же судьба; потом третий, четвертый, пятый и шестой. Петген затем вспоминал: «Я выкраивал время на то, чтобы сосчитать число сбитых им самолетов, отметить время и позицию и одновременно защитить его хвост». О своем коллеге он заметил: «Его чувство скорости было невероятным. Каждый раз, как он стрелял, его снаряды ударяли вначале в носовую часть вражеского самолета, потом прошивали кабину. Ни один снаряд не был израсходован зря».

Немногие пилоты были по-настоящему искусны в стрельбе по движущейся цели. Чтобы сбить шесть самолетов противника за двенадцать минут, надо быть просто гением. Номер «14» вел старший лейтенант Марсель, лучший истребитель-ас люфтваффе.

Ханс-Йоахим Марсель родился 13 декабря 1919 года и был настоящим берлинцем. Он попал в Африку весной 1941 года в качестве офицера-кадета при I/JG 27 капитана Эдуарда Ньюмана. Его первые полеты над иностранной землей сделали ему репутацию за беспечное обаяние.

Как-то в полете из Триполи до будущей боевой базы в его «Ме-109» возникли проблемы в моторе, и он был вынужден сесть в пустыне, не долетев 500 миль до места назначения. Его эскадрилья кружила над ним в небе, пока летчики не убедились, что с ним все в порядке, затем продолжили полет на восток.

Оставленный в одиночестве, Марсель вначале полдня добирался на попутном итальянском грузовике, а потом, посчитав, что это слишком медленный способ передвижения, попытал счастья на взлетной полосе. Безуспешно. Никто не имел понятия, когда какой-либо самолет, направляющийся в Бенгази или в Дерну, остановится здесь. В конце концов он добрался до генерала, командующего складом на главной дороге на фронт, и сумел убедить, что, как командир звена, он обязан завтра участвовать в операции.

– Нельзя ли одолжить у вас быстроходную автомашину?

Рвение и дерзость молодого человека понравились генералу, и он отдал ему свой «опель-адмирал» вместе с водителем.

– Ты рассчитаешься со мной пятьюдесятью сбитыми самолетами, Марсель! – сказал он на прощание.

– Предоставьте это мне, господин генерал! – ответил тот.

Всю ночь проведя в дороге, он с гордостью въехал на следующий день на аэродром в Газале на генеральской машине. Командир его эскадрильи, старший лейтенант Герхард Гомут был ошеломлен: остальные самолеты эскадрильи после промежуточной посадки провели ночь в Бенгази и сами прилетели лишь два часа назад. Марсель покрыл 500 миль «пешком» почти с той же скоростью, что и другие летчики на «Ме-109».

Еще один типичный случай произошел по пути. Машине пришлось остановиться для заправки горючим, и Марсель воспользовался возможностью получить жалованье. Но когда полевой кассир вознамерился было поставить печать в его расчетной книжке, Марсель воспротивился: