Минуту назад мне выдали багаж, и я уже бегу из аэропорта, на ходу набирая номер, который поможет добраться мне в резиденцию. Слава богу, что я помню его номер, и телефон мне одолжил один из пассажиров моего рейса, потому что свой я благополучно забыла дома. Я не смогу связаться с Диего, ведь я не помню его номера телефона. От осознания этого мне хотелось разрыдаться. Надеюсь, что по моему возвращению я расскажу ему обо всём, и он всё поймёт. Он всегда понимает меня.

– Алло.

– Джошуа! Как же я рада тебя слышать, – воплю я в трубку и замечаю, как владелица телефона мило улыбается мне. Кажется, она собирается выкинуть этот телефон позже, чтобы не заразиться сумасшествием от меня.

– Мисс Мелтон, – это было больше похоже на вопрос, чем на приветствие.

– Здравствуй, Джошуа. Мне срочно нужно, чтобы ты забрал меня. Я в аэропорту.

Молчание. Лёгкое покашливание. Кажется, мама не думала о том, что я прилечу, когда звонила мне, поэтому наш шофёр обескуражен.

– Вы в Лондоне, мисс? Если нет, то боюсь, что не смогу отвезти вас туда, куда вам надо, – отшутился он.

– Да, я в Лондоне. И, пожалуйста, поскорее. На улице сильная вьюга, практически ночь, и я очень хочу спать.

Тяжелый вздох по ту сторону телефона. Не оторвала ли я его от неприличных занятий? Насколько я знаю, он одинокий мужчина, но может все изменилось.

– Вы можете скинуть мне ваше местоположение?

– Ты забыл, где находится аэропорт?

– Нет, не забыл. Просто я боюсь, что вы шутите надо мной, мисс Мелтон.

– Джошуа, поверь мне, я тоже хотела бы, чтобы это была шутка. Но, увы. Я жду тебя, – и сбрасываю трубку.

Красная машина Джошуа приехала за мной спустя полчаса, и за это время я успела прикинуть все возможные варианты развития событий: мой отец может быть мёртв, при смерти, инвалид и ещё много всего, отчего кровь стынет в жилах.

Джошуа редко поглядывает на меня через водительское стекло в салоне, но я не придаю этому значения.

– Вы решили навсегда вернуться, мисс?

– Нет, Джошуа. Я вернулась на время, чтобы проведать отца.

– А что с мистером Мелтоном? Что-то серьёзное? – нахмурился мужчина. Как можно волноваться за него, когда он периодически кричит на тебя и занижает зарплату?

– А ты не знаешь? У него случился инсульт сегодня рано утром.

– Что? Боже, мисс Мелтон, какой ужас. Я серьёзно не знал об этом. Я только вчера довозил его до работы, а сегодня уже инсульт. Как же жизнь бывает жестока!

Если ещё вчера я могла отгрызнуться и сказать, что он заслужил этого. Но сейчас…

– Ты не против, если я закрою перегородку? Я очень хочу спать, и собираюсь вздремнуть, пока мы не приехали, – подавляя зевок, спрашиваю у него, и мужчина энергично кивает.

– Конечно, мисс, Вы, наверное, ужасно устали. Я оповещу Вас, когда мы будем подъезжать к резиденции вашей семьи.

– Благодарю тебя, Джошуа.

Он опускает преграду между его зоной и моей, и я погружаюсь в сон.

Лёгкие, заботливые и едва ощутимые толчки в плечо разбудили меня. Сонно потирая глаза, я разлепила их и наткнулась на Фелицию – нашу домоуправляющую. Ее темные волосы как обычно подстрижены под мальчика, глаза обведены чёрной подводкой, бледная кожа не держит на себе ни грамма тональной основы или пудры, а на губах всё та же красная помада цвета свежей крови.

Когда папа был на работе, а мама пропадала со своими подругами, что, кстати, было практически всегда, со мной сидела прислуга и во главе была Фелиция. Она достаточно требовательна и сурова к работникам, но её отношение ко мне было иным. Она воспитывала меня как собственную дочь, из-за чего я теперь отчасти несу в себе её образ. Такая же резкая и своевольная.

– Когда Джошуа позвонил мне и сказал приготовить тебе комнату, я решила, что он напился и смеётся надо мной, – растянула в улыбке Фелиция, и пригладила мои выпавшие из пучка пряди.

– Когда ты вообще видела меня пьяным?

Она закатила глаза и бросила ему резкий взгляд, несущий простой смысл – заткнись и сделай вид, что тебя нет.

– Я не запоминаю такие «грандиозные » даты.

Метаясь глазами между ними двумя, я заливаюсь хриплым, почти сонным, смехом.

– А вы не изменились, ребята. Все также ворчите друг на друга всё свободное время. Чем-то напоминаете меня и отца.

Фелиция усмехается и притягивает меня в свои объятия. Она достаточно стройная женщина, но выше и шире меня, что позволяет ей накрыть меня своим телом от глаз Джошуа. Тот умиляется нашим нежностям, хватает мой багаж и несёт в дом.

Дом.

Я дома. У моего отца случился инсульт.

Я отталкиваю через неохоту Фелицию с жалким выражением лица.

– В чем дело, Грейс? Ты совсем не соскучилась по тётке Фелиции? – отражение боли на ее лице причиняет мне дискомфорт. Не хочу становиться причиной её недовольства.

– Нет, что Вы. Простите меня, но мне пора бежать. Я приехала сюда с целью навестить отца и убедиться, что он жив и здоров. Но обещаю, что у нас будет ещё время поговорить за чашкой горячего шоколада, ведь я не уеду отсюда до конца этого следующего дня точно.

Фелиция с ярым непониманием моргает, уставившись на меня.

– Подожди секундочку. Почему твой отец должен быть не жив и не здоров?

– Как это почему? У него же инсульт.

– Что?! – она ахает и хватается за сердце. – Какой инсульт, Грейс? Когда? Как же так? Я же только минуту назад…

– Успокойтесь, – прерываю её и хватаю за руку, поглаживая, – мама позвонила мне. И я здесь. Все будет в порядке. Вы же знаете, что он живучий, как таракан.

– Я просто не могу понять, как так вышло…

Она выглядит максимально растеряно. Неужели она не была дома, когда отца встретил недуг? Или это случилось на его работе?

– Мы обо всем поговорим позже, хорошо? Я тоже в таком же шоке, но сейчас я нужна ему и матери.

Она успокаивается и отпускает меня к двери.

– Конечно, Грейс. Беги. Ты нужна ему.

Не медля, я с благодарностью улыбаюсь женщине и бегу к большой парадной двери в этот замок, который по праву можно назвать моим личным адом. Дёргаю за ручку, но дверь оказывается заперта. Громко, вкладывая достаточное количество силы, я стучу в неё и отхожу, ожидая, когда она распахнется, и я смогу рвануть к отцу. Пусть я и ненавижу его, но он всё-таки мой отец.

– Слишком медленно, Грейс. Я-то уже думал, что ты не приедешь. Джорджия, с тебя сто баксов, потому что наша дочь всё-таки заявилась.

Моё сердце рухнуло в пятки. Ладони болезненно сжались в кулаки, а внутри меня напоминала целая буря эмоций, начиная от гнева и заканчивая отчаянием. Грёбаный сукин сын стоит передо мной цел и невредим, а я настоящая дура, думающая, что у него случился инсульт.