и понять чем именно отравили… время, время, время! Стазис можно держать не более шестидесяти мгновений…

Эло размяла пальцы, пробуя плетения — грозовое облако силы полыхнуло и погасло. Служанка молча глотала слезы уже два драгоценных мгновения, стоя перед ней на коленях.

— У меня совершенно нет времени, или говори — или из тебя всё вытащат и так…

— Я не виновата, госпожа! Я ничего не делала! Я не хотела! И ничего не нарушала… Вы сказали убери мусор… я думала сжечь… А она увидела и забрала… Я не причем, и не хотела утаивать, просто господин рисует так красиво и… а она забрала… они у нее…

— Тихо. — Припечатала Эло властно, и потерла виски. — Что у нее. Что?

— Рисунки господина.

— Ещё рисунки?

— Она не отдала, я знаю, а она забрала… я видела… те, что сдавали, там нет Хасси, а там были — господин рисовал…а раз нет, значит, она не отдала, значит она…

— Кто — она? — Рявкнула Эло, стремительно теряя последние крохи терпения.

— Кухарка Зельда.

Она была готова немедленно приложить плетениями тупую служанку, но услышав «кухарка» — остановилась.

Эло со свистом выпустила воздух, и процедила сквозь зубы:

— По мгновениям. Быстро. Четко по порядку. Только факты. Запнешься хоть один раз — сниму печать и отправлю в пустыню…

— Нет госпожа, я расскажу госпожа, я все расскажу госпожа!

И она рассказала.

О том, что получив приказ выкинуть мусор, обнаружила там стопку рисунков господина… после той ночи, когда его запирали. И решила мусор сжечь, как обычно… Но не поднялась рука — котята были такими красивыми, и там была Хасси… и что ее поймала кухарка и предложила золотой — за всю пачку.

Она не хотела брать! Она не такая! Ни-ни! Но это же мусор? Мусор… и та вырвала у нее листы… и теперь они у нее…

А тут прозвучал приказ «собрать рисунки молодого господина» — и они сдали, все, что у кого было, но Зельда не сдала — она видела! Она не отдала пачку!

И вот сегодня госпожа объявляет общий сбор!

Но она не виновата! Она ещё раньше хотела сказать! Сразу! Просто не успела, решила скажет утром… но…

— В «холодную» ее, пусть посидит, плетения и стазис, смотри, чтобы осталась жива — если что спрошу с тебя!

— Нет госпожа, нет…

Зарыдавшую служанку увели.

— Кухарка… — Эло вздохнула, нахмурив брови. — Зельда на общем сборе?

— Нет, госпожа, ещё не пришла.

— Комнаты — обыскать. Зельду — ко мне. Быстро.

Рисунки нашлись раньше кухарки. В развороченной комнате, в одном из кулей, явно приготовленных к побегу.

Комната разворошена. Эло брезгливо перешагивала чужие вещи, приподнимая подол юбки. Пока не остановилась у окна — свежий воздух, тут пахло кухней, потом и отчетливо — какими-то эликсирами…

— Госпожа, пепел свежий… жгли мгновений пять-десять назад, — охранник указал на горку серой пыли в чашке.

Эло растерла пепел между пальцами и даже понюхала — бумага и только.

— И вот, госпожа… Слуга протягивал пачку.

Эло помедлила — не хотелось касаться руками ничего из вещей этой, но взяла.

Рисунки. Костакис.

Ученик рисовал на листах с двух сторон. Рисунков около двух десятков. Котята. Люди. Незнакомые лица. Горные хребты. Хибары. Первый пергамент, второй, третий. Лица, люди, лица. Нейер вышел таким красивым на фоне заката. С десяток набросков поместья — почти всё четвертый ярус с разных ракурсов. На следующем пергаменте служанка с ребенком… но у её служанок нет детей… у этой — так точно!

— Госпожа! Смотрите! — один из слуг приподнял покрывало кровати, показывая сверкнувший на свету фиал… алхимический… и потянулся взять.

— Не трогать! — Эло выплела чары. Поискала, что можно использовать, и подняла плетениями с пола дешевую шелковую тряпку с пионами, замотала и перенесла в подставленную загодя корзину. — В кабинет при лаборатории!

— Зельды нигде нет, госпожа, — Управляющий со страхом в глазах поклонился госпоже.

— Ищите. Покинуть поместье она не могла, если кто-то из охраны не нарушил приказ. — Эло прищурилась.

— Пошлите два отряда. Я хочу видеть ее перед собой через десять мгновений, и да…

Управляющий поднял голову.

— Зельда всегда готовила отдельный поднос на четвертый ярус?

— Да, госпожа. Меню утверждали вы лично…

Глаза Эло сощурились, она перешагнула разбросанные по полу юбки, и прошагала а выход.

— Вызови ко мне вот эту служанку… — Эло развернула один лист, чтобы вассал увидел изображение. — Хасси. Немедленно.

* * *

Служанка дрожала, как лист на ветру. Комкала подол, краснела, бледнела и непрестанно лила слезы.

— Я… я… я не хотела, госпожа… я… я… я знаю с этим строго… я блюла себя… всегда блюла… не знаю, что на меня нашло… не знаю-ю-ю-ю… Хасси всегда была послушна, следовала всем правилам! Госпожа! Я не знаю, что на меня нашло… я знаю — отношения без свадьбы запрещены… я знаю… но… помолвка будет, он обещал! Госпожа, простите!

Служанка упала на колени, и попыталась ухватиться за подол госпожи. Но Эло брезгливо дернула ногой, отодвигаясь, и потерла в раз заломившие виски.

Клановый лекарь кивнул, подтверждая то, что просила выяснить госпожа:

— Беременность. Срок… около десяти декад. Плод развивается нормально.

— Ты кому-то говорила об этом?

— Нет, — испугалась служанка. — Никто не знает… даже… он… я знала, что нельзя, знала, что запрещено… не знала оставлять или… вытравить… — служанка снова залилась слезами.

— Вон отсюда.

Эло пристально рассматривала рисунок, на котором эта дура держала ребенка. Судя по традиционной вышивке на верхней детской рубашке — девочка.

— Пол определить можно?

— Чрез пару декад, смог бы сказать совершенно точно, госпожа, — лекарь поклонился низко. — Сейчас могу только предположить, опираясь на свой богатый опыт…

— Говори короче, — приказала Эло.

— Девочка. Я бы предположил, что ребенок девочка, опираясь на свой богатый…

— Госпожа!!! Госпожа!!! Кухарку нашли! Она не покинула даже пределов сада! Она не смогла уйти далеко!

Зельда хрипела, задыхаясь, дородное тело колотила непрерывная дрожь. Она хрипела, пытаясь схватить ртом воздух, и уже не могла идти сама — ее внесли в кабинет, и бросили на ковер.

Счет шел на мгновения.

Эло выругалась, зафиксировала голову кухарки и влила залпом целый фиал.

Для таких экстренных случаев. Проявитель, восстановитель в сотой дозе, и расслабляющее. Это — приговор для сердца, но все равно та уже не жилец.

— Говори, откуда это… кто дал⁈

Эло показывала фиал, удерживая плетениями.

— Кто? Имя? Кто приказал отравить госпожу? Кто ещё участвовал? Кто-то из поместья? Кто⁈

Служанка хрипела, глаза закатывались, она силилась сказать… силилась… из глаз брызнули розовые слезы. Зельда содрогнулась и, собрав силы для последнего рывка ткнула дрожащим пальцем в одного из охранников… и рухнула на пол.

— Взять его…

— Это не я… не я… это не я…

Кухарка, дернувшись в последний раз, захрипела… слюна вытекла из раскрытого рта, и — умерла. Застыв с открытым ртом и закатившимися глазами.

Эло смотрела равнодушно. Перенесла фиал на стол, и паршивую тряпку из корзины — дешевку — куски платка, швырнула плетениями, чтобы накрыть лицо, но — промахнулась. Шелк соскользнул по шее, и растекся на груди.

Паршивой служанке — паршивая смерть.

— Госпожа, посмотрите… — Слуга, быстро обыскавший тело, держал на вытянутой руке деревянный узкий цилиндр, и свернутый вчетверо пергамент. Цилиндр Эло аккуратно поместила к фиалу — на анализ в лабораторию. А бумагу развернула и — удивилась.

Очередной рисунок ученика — на этот раз опять четвертый ярус. Башенки. Решетки на окнах. Ракурс со стороны сада. Зачем Зельда таскала его с собой? Зачем?

Эло начала крутить лист, перевернула и — на оборотной стороне тоже оказался рисунок. Чем дольше она смотрела, тем сильнее чувствовала, как холодеет спина и шея, до ледяного пота. Рука задрожала. Эло с трудом сглотнула.

Сделала два шага назад, и потом один шаг — правее… найдя нужный ракурс.

Подняла вверх лист и — перестала дышать.

Тонкими невесомыми штрихами, уверенно, четко и совершенно узнаваемо был нарисован ее верхний кабинет. Кабинет лаборатории, в котором они столько раз занимались с Костоакисом.

Вот край стола, треножник и на нем даже есть щербинка — криворукая служанка уронила той зимой, но треножник ей так нравился, что она оставила его. Её ширма сзади, перед чайным столиком, расписанная аистами — Ивиар привозил из Да-ари. Ковер. Её ковер! И на ковре… кухарка. С оскаленным открытым ртом