— Зачем же. Есть жилые этажи. Можешь устроиться весьма комфортабельно — если, конечно, имеешь на то средства. Халявы тут нет. Денег-то с собой много?

— Прости, — сказал я очень серьезно. — Собирался, сам понимаешь, впопыхах, забыл бумажник под подушкой. Повидж снова похрюкал.

— Я так и подумал, знаешь ли. Богатым ты не выглядишь.

— Да, — согласился я. — У меня всегда все на лице написано. Хотя устроиться хотелось бы получше. Если бы мне открыли кредит.

— И не мечтай, — заявил он категорически.

— Тогда подскажи другой способ. Вразуми.

— Подумаю. Ладно, давай свою регистрационную карту…

Я внимательно оглядел комнату.

— Теперь тут уже глухо?

— Ты маленький? — сказал он. — Все крутится, усвоил? Он встал, и со своей рабочей стойки принес большой блокнот и кулограф. Им можно смело писать, не опасаясь, что на нижних листах окажутся отпечатки. Я кивнул и написал только:

«Прошел сюда без регистрации. Неофициально». По огоньку, что зажегся в его глазах, я понял, что написанное заинтересовало его куда больше, чем сообщенная мною информация.

— Душновато тут, тебе не кажется? — сказал он вслух.

— Кажется — это слабо сказано. Сейчас бы где-нибудь около воды, на песочке…

— Песка здесь немерено, — откликнулся он. — Воды — океан. Но только пить ее нельзя. Имеем время до полудня. Пошли?

— Жалко, что океан не пивной.

— Были бы деньги, — усмехнулся он. — Ладно, ты гость родины, как-никак. Поехали.

Путь, по которому мы проследовали, чтобы выйти из Рынка, был совершенно не похож на тот, каким я сюда явился. На ближайшем лифте мы поднялись почти на самый верх и вышли ярусах в двух от поверхности. Там оказался обширный гараж, скользунов и колясок в нем стояло видимо-невидимо; судя по их количеству, народу тут работало никак не меньше дивизии. Мы уселись в одну из колясок, весьма породистую. Повидж включил автомат, и мы покатили. Проехали по широкому коридору, въехали в туннель, и в самом деле гремевший от множества машин, летевших навстречу, и лишь через пять с лишним километров, миновав три контрольных поста, оказались на поверхности — где-то за городом, на природе, которая на первый взгляд казалась совершенно нетронутой.

Похоже, пива в этом мире было больше, чем воды — судя по тому, что пивом мы запаслись сразу же, а до воды же пришлось добираться довольно долго. Правда, даже на этой классной коляске по такой дороге пришлось бы долго добираться куда угодно: при полном напряжении сил невозможно было двигаться быстрее гуляющего пенсионера. Скучая, я поглядывал направо и налево, любуясь красивыми особняками, отстоявшими далеко друг от друга в глубине садов. Да, похоже, люди здесь не очень нуждались, во всяком случае, некоторая их часть. Как и во всей Федерации, впрочем.

— Ты не здесь обитаешь? — на всякий случай поинтересовался я, когда мы проезжали мимо какой-то особенно вызывающей виллы.

— Я — по другой дороге, — откликнулся он. — Здесь — середнячки, несолидный народ. Брокеры, секретари, кое-кто из разъездных агентов — не выше. Вот и ты через годик-другой…

Больше я спрашивать не стал. Как-то сразу почувствовал, что тут рассуждают по-своему, здесь я — вообще никто, пустое место, мнимое число. Ощущение мне не понравилось, и я решил в дальнейшем быть как можно более сдержанным — для пользы дела и чтобы окончательно не утратить уважения к самому себе.

Наконец мы выехали к побережью. Берег был пустынным. Мы оставили машину на забетонированном пятачке. Повидж повел меня прямо сквозь остро пахнущий кустарник. Продирались с усилием. И вышли наконец к крохотному заливчику, где растительность на несколько метров отступала от воды, образуя подобие пляжа с тонким песком, обильно усыпанным мелкими ракушками. Я подумал было, что сейчас прилив и вода покрыла весь пляж, не сразу сообразил: если нет луны, то какие же могут быть приливы.

— Ты все переговоры здесь ведешь? — поинтересовался я.

Он усмехнулся:

— А разве мы ведем переговоры? Просто празднуем встречу после долгой разлуки. Садись или ложись — как угодно, песочек здесь чистый.

Я последовал совету. Ящик с пивом, который мы с великими усилиями дотащили сюда от машины, он осторожно опустил в воду, вынув лишь по банке — для начала. Кивнул мне:

— Промочи горло. Я промочил.

— Теперь говори. — Повидж пошевелил губами вхолостую, покачал головой. — Каким же это образом тебе удалось попасть в наш центр, не пройдя даже первичной регистрации? И почему, если можно было войти вполне легально? Наверное, тебе очень не хотелось там засветиться, в чем причина? Что ты такого натворил, что тебе даже тут страшно? Только откровенно, потому что иначе никакого содействия от меня не дождешься. Земляки мы там или нет, но я работаю в Рынке и на Рынок и мараться ни в чем не стану. Ты ведь не утащил с собой посольскую кассу? Не прикончил там кого-нибудь из-за пустяков? Только не молчи: видишь, я просто сгораю от любопытства. Что же ты, друг милый, не смысля ни уха, ни рыла в наших играх, суешься в такие дела? Жить скучно? Или ты стал такой уж рисковый? Даже если тебя занесло сюда случайно, не надо было связываться с Рынком. Это, парень, та еще корпорация. Чтобы от нее не пострадать, надо в нее входить. Ладно, что внести — у тебя есть. Но как только отдашь свою информацию как взнос, то потеряешь на нее всякие права. Разрабатывать дело станет кто-то другой — от Рынка. Тот, кого сочтут самым пригодным. Тебе это никак не светит. И прибыль, если она появится, пойдет Рынку, иными словами — в общак, если тебе так понятнее. Ты, конечно, при этом получишь право вести дела в системе Рынка. Но, если я правильно понял, ничего другого у тебя за душой нет. Тебе дадут право разрабатывать — но работать тебе не с чем. Так? Значит, одиночное плавание — не твой удел. Раз уж ты нашел меня, я тебя, конечно, без помощи не оставлю. Возьму к себе — как и обещал, ассистентом. Твой Проект будет числиться за мной, а тебе достанутся отдельные задачи. Всю информацию, что у тебя есть, сразу отдашь мне. И это — единственное, на чем ты сможешь еще как-то выкарабкаться, не потеряв последних штанов — а то и вообще не оставив здесь собственной шкуры. Только не думай, что ты сильно крутой. Такими здесь улицы мостят. Скушай это без соли и усвой раз и навсегда. Тогда, может быть, что-то и получится. Но при твоем согласии на жесткие условия — и при безусловном их соблюдении. Шаг влево, шаг вправо — и огонь откроют без предупреждения.

Я немного подумал, прежде чем ответить:

— Такой шанс бывает раз в жизни — попасть сюда. Страха во мне нет, но остерегаться научился. Не тащу за собой никакой уголовщины, поверь. Но кто-то, похоже, считает, что я знаю о чем-то больше, чем на самом деле. И видит во мне опасность. Вот и весь рассказ. А ты на моем месте упустил бы такую возможность?

— Я! — сказал он. — Я — другое дело. Варюсь в этом котле уже столько — и счет годам потерял. Наработал такой опыт, что…