— Отличная новость! — обрадовался Сомс. — Это что, действие лекарства?

Экхардт пожал плечами:

— Сомневаюсь. Смех, комфорт, хороший уход… все это куда более сильные лекарства, чем те, которые могу предложить я. Однако постельный режим продолжается. Можно несколько раз в день гулять по квартире, но это максимум. Если чувствуете, что можете есть твердую пищу, ешьте. А что касается всего остального… — он кивнул на дверь, — то, похоже, у специалистов из той комнаты все под рукой. Это ваши родные?

— Нет, они мои… — Ник осекся. Он подумал об отце, который швырнул его в стену. Подумал о матери и сестрах, которые после его отъезда в Нью-Йорк не прислали ему ни одного письма. Подумал о Мэри, которая так нежно прикасалась к нему. О Сими, Майкле, Айене и Алеке. Подумал о Фионе, которую любил больше всех на свете, широко улыбнулся и сказал: — Да, доктор Эк, это мои родные.

— Черт побери, Мэри! От кого это? — спросила Фиона, пытаясь подсчитать количество алых роз. Розы стояли всюду — в вазах на столах, в кувшинах на подоконниках, на каминной полке, на комоде и в ведрах на полу.

— Не знаю! Их принесли час назад. Я хотела сказать вам с Майклом, но вы были заняты, поэтому я велела посыльному, чтобы он отнес их наверх, а потом поставила в воду. Их сотни две, не меньше… Ох, чуть не забыла! Там есть конверт…

Фиона посмотрела на имя.

— Это… Майклу? — не веря своим глазам, спросила она. — Кто мог прислать ему все эти розы? — Девушка была заинтригована и испытывала чувство зависти. Ей никто не присылал две сотни роз.

— Оранжерейные цветы, — неодобрительно сказал Алек, осмотрев лепестки.

Сими держал длинный черенок, как удочку, и щекотал лепестками нос Нелл, заставляя малышку хихикать.

— Фиона! — крикнул из коридора Майкл.

— Я здесь! — откликнулась она.

— Ключ от магазина у тебя? Не могу найти… Иисусе! Откуда столько цветов? Твоя лошадь выиграла скачки?

— Нет. Ты ничего не хочешь нам рассказать?

— Рассказать вам?

— Вот. — Она протянула ему конверт. — Это тебе.

— Что? — Он схватил конверт со своим именем, вскрыл его и присвистнул. — Ничего себе! Типичный тронутый, у которого слишком много денег. Посылает четыре тысячи роз там, где достаточно букета тюльпанов.

— Кто их прислал? — спросила Фиона.

— Что значит «тронутый»? — поинтересовался Сими.

— Неважно, Сими… Дядя Майкл, кто их послал?

— Уильям Макклейн.

Фиона подняла бровь:

— Серьезно? Понятия не имела, что у вас такие отношения…

— Фиона, ты будешь смеяться, но он прислал цветы не мне, а тебе.

Девушка широко раскрыла глаза.

— Мне он прислал только карточку. Хочет пригласить тебя в субботу в «Дельмонико», но сначала спрашивает у меня разрешения. Пишет, что цветы — небольшой знак его восхищения. Пишет, что…

— Дай сюда! — Она выхватила карточку.

— Что там, детка? Что там написано? — с жадным любопытством спросила Мэри.

Девушка прочитала вслух:

Она прижала карточку к груди.

— Ох, Фиона, как интересно! — ахнула Мэри. — Надо же, сам Уильям Макклейн, ни больше ни меньше!

Он хотел видеть ее! А она хотела видеть его. Это значило, что он думал о ней.

Пошёл в цветочный магазин, выбрал алые розы — правда, слишком много — и прислал ей, потому что помнил, что она их любит… Счастье Фионы не имело границ. Как приятно, что кто-то — да нет, мужчина — хотел доставить ей удовольствие.

— «Дельмонико» — шикарное место, да, Мэри? — Глаза Фионы сияли. — Что я надену?

— Нужно будет пройтись по магазинам. Как-нибудь во второй половине дня, когда в бакалее затишье, ты потихоньку улизнешь, я поручу Нелл Алеку, мы отправимся на Шестую авеню и купим тебе платье.

Майкл грозно посмотрел на Мэри; было видно, что ее энтузиазм ему не по душе.

— И что такого в этом Макклейне? — проворчал он. — Видел я его. Ничего особенного. Не той веры. И не той партии. Республиканец, — добавил он так мрачно, словно Уилл был серийным убийцей. — Кроме того, я еще ничего не решил.

— Только попробуй сказать «нет»! — предупредила его Фиона.

— Как я могу сказать «да»? Я не подхожу на роль дуэньи для человека на десять лет старше себя.

— Дуэньи? Майкл, я не нуждаюсь в дуэнье. Мне восемнадцать лет!

— А ему сорок с лишним, и он чертовски богат! Не будет моя племянница ночью ходить по городу под ручку с этим…

— Что происходит? — удивленно спросил Ник, с трудом выбравшийся из спальни и завязывавший пояс своего шелкового халата. — Я слышал голоса. Думал, мне приснилось. — При виде моря цветов он захлопал глазами и встревожился. — Откуда это? Кто-то умер? — Потом прижал руку к сердцу и начал считать пульс. — Боже всемогущий! Надеюсь, это был не я!

— Черт бы тебя побрал, Бакстер, зараза! — пробормотал Джо. Он натянул на голову одеяло и поглубже зарылся в сено. Стук продолжился, вырвав его из сна и заставив очнуться. Юноша громко застонал. Он не хотел просыпаться. Пробуждение означало возврат демонов, которых уничтожал сон. Он пытался не слышать шума, пытался заставить себя уснуть снова, но стук был слишком настойчивым. — Бакстер! — крикнул он. — Уймись!

Стук прекратился. Джо прислушался, надеясь, что это конец, но застучали снова, на сей раз еще громче. Он понял, что лошадь тут ни при чем. Бакстер бил копытом, когда чего-то хотел. А это был именно стук, громкий и настойчивый.

— Джо! Джо Бристоу!

Это явно не Бакстер.

— Джо! Ты здесь? Открой дверь! Сейчас же!

Джо сел. Он знал этот голос. Лучше, чем свой собственный. Он встал, быстро оделся, спустился с сеновала, застегивая на ходу рубашку, отпер замок и распахнул дверь.

— Мама…

— Ах, так ты меня еще помнишь? — саркастически осведомилась Роза Бристоу. От долгого стука она раскраснелась, соломенная шляпка сбилась набок. В руке у нее была большая тяжелая корзина.

— Как ты узнала, что я здесь?

— Сын Мег Берн сказал мне, что видел тебя. — В глазах матери горел гнев. — Сказал, что помог тебе найти работу. А еще сказал, что ты ушел из дома. Что Милли потеряла ребенка. Что ты разводишься. Ерунда, конечно, но я предпочла бы узнать это от тебя самого. Проклятье, парень, я чуть с ума не сошла! Не знала, что с тобой. И не узнала бы до сих пор, если бы не Мэтт. Я не могла смотреть ему в глаза. Мыслимое ли дело — не знать, что случилось с собственным сыном!