Я тоже смотрела на каана, ожидая его реакции. И она последовала — недоумение. Искреннее недоумение. Налык перевел растерянный взгляд с Танияра на меня, затем обратно на алдара.

— Я знаю всех своих стрелков, — наконец, ответил каан, — но никого с такой приметой. И если ты мне не веришь, то я могу поклясться. Принесите мой ленген, — приказал он, и я посмотрела на Танияра, он остался спокоен.

Один из ягиров Налыка направился в дом, а вернулся уже с ленгеном. Он с поклоном протянул оружие каану, и тот вытянул клинок, оставив ножны в руках воина. У меня перехватило горло, до того ярко представилось, что сейчас Налык нанесет удар в грудь моему воину и скажет что-то вроде: «Ну, вот теперь сделал всё». Я прижалась к алдару, но он только погладил меня пальцами той руки, которой обнимал, однако с места не сдвинулся.

— Отец мне свидетель, что не имел я черного умысла против моего друга и брата Вазама и сына его Танияра. Нет на моей чести пятна, не подсылал я охотника за их жизнями. И пусть моя кровь почернеет, если я солгал, — произнес Налык, а после провел ленгеном по ладони.

Затем поднял руку, и все взгляды сошлись на окровавленной ладони. Танияр улыбнулся и протянул руку, каан сжал ее, а я испытала недоумение.

— Кровь не почернела, — шепнул мне Берик, так и стоявший рядом. — Налык говорит правду.

— А почернела бы? — с сомнением спросила я.

— Да, — ответил за ягира сам Танияр.

Оставив этот вопрос на потом, я решила довольствоваться увиденным. А пока алдар приносил извинения за подозрения, я думала. Меня и до того терзали смутные подозрения, а теперь, когда Танияр сам отмел возможность участия кого-то из родни Селек или посланца из тагана, а Налык доказал свою непричастность красной кровью, подозрения вернулись, оставалось лишь найти им обоснование.

— Но убийца и вправду был, — услышала я слова Танияра. — И Ашити права, всё произошло на благо Архама, даже не его, а на благо его матери. Теперь она обрела свободу и власть. Но этот убийца, он будто тень…

— Тень, — машинально повторила я, после вскинула глаза на алдара и потрясенно вопросила: — Илгизит?

И каан, и алдар посмотрели на меня. В глазах Танияра читалось внимание, у Налыка — недоумение.

— Тень, Танияр! — воскликнула я. — Пагчи столько раз повторили, что на его одежде не было ни орнамента, ни знаков тагана. И на одежде илгизитов, которые везли меня, тоже не было никаких знаков, по которым можно было бы опознать, откуда они. Те же обычные тагайни, только цвета более темные и полное отсутствие вышивки и знаков. Я еще тогда подумала, что они похожи на тени среди остальных детей Белого Духа. И этот такой же. А значит, я права, и его ждали где-то неподалеку от поселения пагчи, когда сделает работу и будет готов убраться. Вряд ли он просто припрятал оружие и верховое животное. Оружие ладно, но не животное, его бы сожрали хищники. Должен был быть еще кто-то, кого пагчи не заметили. Так что если у вас нет наемников для совершения тайных поручений, то остаются только илгизиты.

— Какие наемники? — нахмурился Налык, тем самым дав мне ответ.

— Люди, которых нанимают за деньги для совершения дел, в которых наниматель не хочет быть замешан, — пояснила я. — И раз вы о таких не слышали, значит, илгизиты.

Мужчины молчали. Алдар обдумывал мои слова, а выражение лица каана стало скептическим, и я добавила:

— Илгизиты узнали о том, где я нахожусь, только с началом лета. Как раз тогда, когда я появилась на Зеленых землях. Пока обо мне никто не знал, кроме Танияра, они не могли найти мой след, но стоило выбраться из дома матери, как к ним полетела весть, и за мной приехали.

— Чушь! — воскликнул Налык.

— Но как она могла связаться с илгизитами? — не обратив на него внимания, изумился Танияр. — Где и когда они могли встретиться… — И вдруг криво усмехнулся: — Каменный лес. Это проклятое место, где нет спасения, но Селек выбралась. Только там она могла обзавестись новыми друзьями. А ведь мы никогда туда далеко не заходим, а само место будто создано для отродья. — Он покачал головой с недоброй усмешкой: — Выходит, у нас появились еще одни соседи, а мы и не знали… Ашити, — алдар взял меня руку: — Мы возвращаемся домой.

— Подожди! — воскликнула я.

— Остановись, Танияр! — почти одновременно со мной воскликнул каан. — Я ничего не понимаю! Ты хочешь сказать, что Селек сошлась с илгизитами, и они служат ей?

— Илгизиты служат Селек? — переспросил алдар и издевательски хохотнул. — Это Селек служит илгизитам, Налык.

И я охнула, озаренная очередным открытием. Ну, конечно же! Сколь бы ни была эта женщина хитра и коварна, но откуда в ней возьмется столько изощренности? Это илгизитам приходится уже не один век идти извилистыми путями, а в таганах люди немногим превзошли племена. Они еще достаточно прямолинейны и искренны в своих чувствах, чтобы изобретать многоходовые интриги.

— О, Отец, — выдохнула я. — Невероятно…

— Что, Ашити? — спросил Танияр, оборвав разговор с кааном, который вел, пока я думала. — Ты вновь увидела то, что я не заметил?

— Ну, конечно же, — произнесла я вслух. — Конечно! Столько коварства, и я бы сказала изысканности в намерениях Селек, но это не ее уровень. Люди, которые видят в пришельце из другого мира пользу и знания, это они способны разыграть столь сложную партию… Боги, Танияр! Вот это масштаб! Вот это задумка! Селек — марионетка в руках умного кукловода, а задирает нос… Ха-ха, — не выдержав, хохотнула я и, порывисто развернувшись к алдару, схватила его за плечо: — В ночь перед моим похищением мы разговаривали с мамой, к нам потом присоединился Берик… Ты помнишь, Берик?

— Помню, Ашити, — отозвался ягир.

— Мы тогда кое-что поняли о намерениях этой женщины, — продолжала я. — Она желает захватить и присоединить к Зеленым землям еще два тагана: Налыка и Елгана. Но, выходит, не для себя или Архама, а для отступников. От каменного леса и до границ двух последних таганов появится еще одно государство, в котором будут прославлять Черного. И это у самых границ священных земель! Этого нельзя допустить, нельзя!

Танияр обнял меня за плечи и мягко улыбнулся:

— Успокойся, Ашити, — сказал он. — Я уже понимаю, о чем ты говоришь, но надо пояснить Налыку. Я сам ему расскажу.

Кивнув, я застыла рядом, всё еще ни в силах прийти в себя от того, что открылось в эту минуту. А потом мне снова стало смешно. Сколько спеси, сколько важности, сколько высокомерия, а всего лишь шавка илгизитов! Я даже допускала, что Селек сама не осознавала, что готовит почву для вторжения, а лишь следовала подсказкам, видя в этом личную выгоду. Любопытно, она хоть понимала, кто ей помогает? Если да, то она предала Отца и тех, кто верен ему. Недаром она так боится Ашит…

— Ох, Отец, — прошептала я. — Теперь я понимаю твой замысел. Мы остановим их, не допустим осквернения твоей земли и душ твоих детей.

— Да, — услышала я и подняла взор на Танияра. — Ты помогла мне увидеть гниль в самом сердце Иртэгена, и теперь я уничтожу ее. Моя душа, — улыбнулся он и склонился к моим губам, совсем не обратив внимания на свидетелей его нежности.