– Когда Джиджи и Нико были детьми, они ни минуты не могли прожить друг без друга, и Козелла было их общим прозвищем. Это слово получится, если сложить части их имен вместе. Я совсем об этом забыл, но когда ты меня спросила, слово прозвучало знакомо.

Беатрис закрывает глаза, пытаясь осмыслить эту новую информацию. Это удивительно просто – конечно, король Чезаре никогда не вступал в сговор со своей сестрой. Беатрис уже подозревала, что у него не хватило бы на это рассудка. Но в конце концов информация Софронии была верной. Николо, должно быть, использовал свое положение виночерпия, чтобы перехватывать письма. Она не уверена, знала ли королева Евгения, с кем на самом деле переписывалась, но полагает, что сейчас это не имеет значения. Эта информация не спасет ни ее, ни Паскаля, и она сомневается, что сможет написать письмо для Софронии.

Паскаль снова смотрит на нее и пытается улыбнуться.

– Часть меня рада, что ты не приняла предложение Нико, как бы эгоистично это ни было.

Беатрис закусывает губу.

– Что ж, часть меня была рада, что ты не поплыл с Эмброузом, так что, кажется, мы оба эгоисты.

Когда снотворный порошок утаскивает Паса обратно в сон, она на цыпочках выходит из спальни в соседнюю гостиную и садится за свой стол. Она достает из ящика пергамент, опускает перо в чернильницу и начинает писать.

Дорогая мама, я лучше умру, чем буду просить твоей помощи.

Она комкает письмо и бросает его в огонь.

Дорогая мама, из-за тебя я попала в ужасную беду.

Со стоном Беатрис мнет и сжигает и это письмо. Она переводит дыхание и пытается снова.

Дорогая мама, я знаю, что в прошлом у нас были разногласия и что я не всегда была самой послушной из дочерей. Теперь я нахожусь в ужасной ситуации, которую сама же и создала. Меня вместе с принцем Паскалем обвинили в измене. Я боюсь за наши жизни и прошу тебя о помощи.

Беатрис пристально смотрит на эти слова, и ее желудок так сжимается, что она начинает бояться, как бы ее не стошнило. Это уже слишком, думает она, ее мать в это не поверит. Она комкает письмо, бросает его в огонь и понимает, в чем проблема. Ее мать не поддастся эмоциям или мольбам. Она берет перо.

Дорогая мама, наши планы рухнули, и все, над чем ты работала, находится в опасности. Если ты окажешь нам помощь, я навсегда останусь у тебя в долгу.

От этих слов ее тоже тошнит, но она знает, что если что-то и повлияет на ее мать, то только это. Она откладывает письмо в сторону и достает новый лист бумаги, долго смотрит на него и постукивает пером по щеке.

Она тщательно переписывает письмо, используя любимый код своей матери, перетасовку Делонгье, чтобы скрыть его в письме, в котором она умоляет свою мать сохранить договор с Селларией даже перед лицом ее ареста.

Закончив, она запечатывает письмо и сжигает оригинал, откидывается на спинку стула и глубоко вздыхает.

Императрица придет, говорит она себе. Она повторяет эту мысль снова и снова, пока почти не начинает в это верить.

Спустя несколько часов после разговора с Беатрис Дафна не может перестать думать о своих сестрах. Даже когда ночное небо за ее окном светлеет и наступает утро, она не спит.

То, что они делают, опасно, Дафна всегда это знала, вот почему их учили всегда носить на бедре кинжал, и вот почему она прячет второй в ботинке с тех пор, как ее отравили. Но опасность кажется ей несущественной. Она беспокоится о своих сестрах, и с каждым часом, который проходит без новостей из-за границы, это беспокойство растет вместе с разочарованием по поводу того, что они вообще оказались в таком положении.

Помогает то, что Клиона решила провести следующий день вместе с ней. Она приезжает сразу после завтрака и помогает Дафне просмотреть письма, скопившиеся за время ее выздоровления. Сначала Дафна подозревает, что у Клионы есть какой-то скрытый мотив, но никак не может понять какой. Это нервирует, поэтому, пока они потягивают утренний кофе, Дафна решает высказаться.

– Мы не друзья, – говорит она Клионе. – Но ты должна знать, что я никому не расскажу о повстанцах. Не могу же я обвинить сама себя.

Клиона смотрит на нее поверх одного из писем Дафны – на этот раз со сплетнями от одной из бессемианских знакомых.

– Ты уверена, что мы не друзья? – спрашивает она, откладывая письмо.

– Да, – хмурится Дафна. – Друзья добры друг к другу. Они не угрожают, не шантажируют и не дают взятки.

– Хм, – Клиона поджимает губы, как будто эта мысль никогда не приходила ей в голову. – Полагаю. Я об этом не думала. У меня не так много друзей, как и у тебя, если подумать.

– У меня есть друзья, – огрызается Дафна, хотя, как только слова срываются с ее губ, она понимает, что это полуправда. У нее нет друзей, только сестры. И это в некоторых отношениях то же самое, но не совсем. Когда она думает о своем последнем разговоре с Беатрис, ее колет острый шип сожаления, но оно быстро проходит. Они всегда разговаривали в такой манере, и, несомненно, Беатрис уже забыла об этом.

– С тобой интересно проводить время, – говорит ей Клиона, пожимая плечами. – И, независимо от симпатий, я, безусловно, уважаю тебя. Может, этого хватит для дружбы.

Дафна опускает взгляд на письмо, которое она держит в руке, нахмурившись так сильно, что может слышать в уме голос матери, предупреждающий ее о появлении морщин.

– Кроме того, – продолжает Клиона, – если бы я не считала нас друзьями, то не дала бы тебе звездную пыль, чтобы поговорить с сестрой.

– Это был не подарок, помнишь? – усмехается Дафна. – Ты сказала, что я должна буду тебе отплатить. Следовательно, это не дружба.

– Да, – медленно соглашается Клиона. – Но я еще ничего не попросила, не так ли?

– Об этом я и говорю, – указывает на нее Дафна. – Может быть, я не очень разбираюсь в дружбе, но знаю, что друзья не угрожают друг другу.

Клиона только смеется.

– Прошу тебя, ты же знаешь, что без меня тебе было бы безнадежно скучно. И ты рада, что я составляю тебе компанию, с угрозами или без.

Дафна скрипит зубами, но понимает, что не может этого отрицать.

Закончив разбирать письма, Дафна и Клиона прогуливаются по замку. С приближением свадьбы Дафны все находится в состоянии хаоса. Вокруг суетится вдвое больше слуг, чем обычно, и повсюду, куда ни заглядывает Дафна, она видит приехавших в гости членов горных кланов. Клиона знакомит ее со всеми, мимо кого они проходят, и Дафна делает вид, что никого не узнает, хотя все имена она выучила из полученных ранее сведений. Она также понимает, что их акценты стали для нее немного понятнее, и говорит об этом Клионе, отчего та смеется.

– Просто подожди, пока они не выпьют немного эля. Даже я не могу понять их, когда они начинают пить.

Дафна улыбается, и они ныряют в часовню дворца, где она выйдет замуж за Байра всего через три дня. Почему-то эта мысль кажется ей странной. Она была готова выйти замуж за Киллиана, когда впервые приехала во Фрив. Но сейчас чувствует, что знает Байра лучше, чем когда-либо знала его брата. Кроме того, это последнее, что ей нужно сделать для реализации плана матери. Тем не менее, когда они заходят внутрь, она испытывает трепет.