Джеральдины, я забыла, что должна играть Фанни Стивенсон! Верно! Какая я несерьезная! Бедная Шарлотта плачет, сидя в самолете, который уносит ее в Буэнос-Айрес. Иван остался с детьми, он рвет и мечет. Шарлотта недовольна своим выступлением на кинофестивале, но все поздравили меня с тем, что она была восхитительна. Подозреваю, она себе не нравится в фильме Молля и боится сниматься в другом, не представляющем для нее интереса, она безутешна, что приходится три месяца провести вдали от детей. Джеральдина сказала, что ее муж пожертвовал своей карьерой кинооператора ради того, чтобы она могла стать актрисой. Двадцать пять лет совместной жизни. Он рисует, пишет. Какая преданность после Сауры. Как ей повезло! Но она сильная, забавная и не забывает подчеркнуть, как важно то, чем он занимается.

Умопомрачительный разговор о Чарли и о том, как она хотела выиграть в лотерее автомобиль. Она заявила устроителю лотереи: «Но я Джеральдина Чаплин, дочь Чарли», а ей все равно ничего не дали. Я сегодня веду себя благоразумно, до 2 часов ночи курила и пила со Стефаном Ф., пытаясь изменить его мнение о себе, наверное, он уже не знает, что обо мне думать. В машине, которую чуть не унесло потоками воды, он делился со мной хлебом и шоколадом. Мы запоздали с эвакуацией из Велимы, вокруг уже библейский потоп, у бедных кубинцев сломался автобус, у военного грузовика кончился бензин, мы три часа проторчали в пробке… Ром в 2 часа ночи с Джеральдиной и Пато, ее мужем. Истории о Джеральдине и сыне персидского шаха, Джеральдине и эпилептичках в «Максиме», Джеральдине и испанском короле, который так напился, что пришлось его выносить из ресторана. Стефан приготовил нам пасту. «Да, я обожаю знаменитостей!» – сказала Джеральдина.

* * *

В самолете из Барракуа в Гавану, по пути в Буэнос-Айрес, май

Вчера закончились съемки, работали с 5 утра до 22 вечера нон-стоп, помню, как переругались в тот день, но теперь все мне представляется как будто издалека – сцена с майонезом, Стефан Фрейс и Даниэль, орущие друг на друга… Оставалось доснять еще девять часов, я должна была уехать утром следующего дня в 6 утра. Джеральдина была приглашена на ужин с Фиделем Кастро, Даниэль завтра присоединится к ней. Было так жаль не увидеть Гавану, но неважно, меня ведь ждет поцелуй Шарлотты. Дорогая моя девочка так устроила, чтобы ее команда завтра встречала меня в аэропорту. Совершенно невероятно, она возвращается в Париж двумя днями позже с Алисой, и я смогу провести с ними три дня до моих концертов в Австралии. Маленькая Лу прислала сообщение со словами о том, как ей меня не хватает, она побывала в Лоншане с Марлоу и делала ставки на лошадей!

Исмаил Мерчант умер[310], что будет с Джимом? Сообщение от Энди Литвака, говорила с Джимом, он отправляется на похороны, я только и успела сказать ему, что мы не оставим его одного на улице Жакоб. Говорила с больным Тьерри Фортино, хочу по возвращении по-настоящему расцеловать его. Мерчант соответствует своей фамилии, у меня на кухне все еще хранится его индийское блюдо для дала – роскошное, красивое, великолепное. Помню, как он убеждал меня пойти в «Риц» ради Картье, хотя я только вернулась из клиники. «Я буду ждать на углу улицы», – проговорил он со своим индийским акцентом. «Но, Исмаил, я совершенно без сил!» – «Ну что ж, это пойдет тебе на пользу!» Вспомнилась мама и история, рассказанная Джеральдиной Чаплин, когда мы проводили вместе время у бассейна нашего отеля в Барракуа. Она познакомила Шарло, как она называет своего отца, со своим первым женихом, это было в отеле «Савой». Отец был с Уной, он уже несколько месяцев не разговаривал. В восемнадцать лет привести к отцу рыжеволосого парня с вульгарным выговором – поистине для этого нужна была смелость. Шарло выпрямился и бросил: «Red night sailor’s delight»[311], а потом опустил голову и снова на целую неделю замолчал.

Скоро день рождения Ма, через три дня я заканчиваю здесь; я словно веду параллельную жизнь, как очевидец ее голгофы. Хотела бы побывать в церкви Барракуа, той самой, в которой Христофор Колумб возложил розу к серебряному кресту. Симпатичная дама, которая присутствовала на съемках, кажется, была шпионкой Кастро.

Мои трусы и лифчик Prada утонули в море в Барракуа, когда я лежала на пляже с Игнасио, бывшим революционером с повадкой Сержа. Он заявил, что влюблен в меня, но тут начался прилив и унес мое белье. Нам пришлось голышом добираться до отеля, который был недалеко, и прыгать в бассейн. Мы пропустили праздник по поводу окончания съемок, поскольку я целый день прождала, когда австралийская газета возьмет у меня интервью. Кубинская команда была потрясающая, и Игнасио, и парикмахер-гей Джеральдины рассчитывали побывать на празднике, но Игнасио признался мне в любви на своем языке… Как глупо… Каждый раз, как он менял бобину, я говорила: «О, Игнасио вылитый Серж», а Магадалена сказала: «Его жена умерла». Она была гримерша. Она еще добавила: «Он очень серьезный». Черт, этот самолет 1950 года выпуска так трясет!

У кубинцев нет мобильников, как и права оставаться в нашем отеле, ходить в рестораны и иметь машину. Коррупция на высоком уровне, все, что нужно, покупается на черном рынке, шесть яиц на неделю на семью, все стучат друг на друга. Ничего не скажешь, веселого мало.

Словом, я была на пляже с Игнасио, не сказать чтобы пляж был отменный: старые бутылки из-под шампуня, кокосовые орехи, бутылки из-под кока-колы, никакого комфорта, но зато так приятно было слышать «Вы красивая» на испанском языке от ассистента оператора, такого чудесного и очень гордого. Он снял двадцать пять фильмов! Побывал в Париже, Сибири, Ленинграде. Мы были слишком пьяны и мало на что способны, но цыганское лицо, нос с горбинкой, седые волосы сделали свое дело… Французская полиция побила его в Сорбонне. И вот мы целуемся, начинается прилив и уносит его туфли. Я паникую из-за своих шорт, мобильного телефона, который является моим спасательным кругом еще на два месяца. С моей стороны было немного мелочно искать в темноте свои вещи, если учесть, что инициатором провести время на пляже была я. Я забыла про прилив, такой же, как в Бретани, шорты и майка нашлись, а вот нижнее белье пропало. Я немного пошарила в поисках мобильного, а после сказала себе: ничего не поделаешь, такая вот странная манера расставаться! Я обнаружила свою сумку и очки возле бассейна и прыгнула в него в прозрачной и мокрой майке, Игнасио прыгнул за мной; один актер, жуткий сноб, сказал мне, что его сестра-кубинка работает культурным атташе в Париже, на что я ответила: «Ну и что? Мой брат – режиссер, ассистент