которую я провела среди журналистов, я неплохо справилась и сказала сама себе: жалко, никто не видел, на что я способна. Я уже была готова удрать и проглотить снотворное, когда в конце крошечного коридора появился обожаемый силуэт! Как я была счастлива, он всех находил потрясающими, он был таким сердечным и изъяснялся с такой нежностью! Гамлет и Руперт, мой режиссер-постановщик, были искренне тронуты, мы пошли в паб, где к нам присоединилась вся труппа, и Эндрю, на наше счастье, достал из карманов старые письма и вырезки из газет, рассказывающие о том, что делалось в Ноттингеме в 1300 году – повешения, убийства, самоубийства, вывески целителей, даже одно письмо предка Шеклтона; все были просто очарованы им, а Хилтон, который знаком с Би, Томом и Пеппи, слушал его, а я так просто ловила каждое его слово. Это было нечто, потом вернулись домой, и он разговорился на тему гена любопытства и того, что мальчики наследуют его от матери, тогда как от отца – эмоциональность. Как это верно! У Эндрю, как у мамы, карманы полны находок, он говорит, что девочки более сложные существа.

Дора убежала, я смотрела, как приближалась машина с шофером, и у меня во рту все пересохло, а на сердце было тяжело. Я собиралась броситься в терминале Мадрида на пол, когда пришло сообщение от Гамлета: «Привет, красотка мамаша, я чувствовал себя одиноко, не в своей тарелке, жаль, что нет спектакля сегодня вечером, думаю о тебе, держись, хорошего пути, моя славная. Ты мне вчера снилась, тебе нужно крепкое hug[299], посылаю тебе его! Гамлет».

Дорогой мой мальчик. У меня было похмелье, я напивалась у Хилтона до 5 утра, чтобы покончить с этим и в какой-то степени чтобы поблагодарить Поппи, Хилтона, Тобиаса и их друзей, вернулась с композитором, потом еще круг сделала одна. Последняя сигарета, потом увидела желтые пятна на лужайке, оставленные Дорой, и мне захотелось рыдать. Кристоф вел себя благоразумно и ушел после паба, птицы просыпаются, им нет дела до того, что там происходит в конце «Гамлета». Жаль, нет моих дочек, я собрала чемоданы, остались только Дора и я. Машина приехала в 7 часов, я как была в одежде упала словно подкошенная, прямо в гостиной, так мне хотелось спать, на мне еще сапоги на меху, и вот я уже в проклятом аэропорту Мадрида, где нет таких же симпатичных людей, как в Нортгемптоне, самолет берет курс на Гавану, но мне придется ждать четыре часа, подозреваю, в связи с тем, что компания «Гавана Эйрлайн» дешевле «Иберии». Как же я устала! Говорила по телефону с Линдой, Линда – это скала! Габ позаботится о ней, когда займемся домом мамы. Все кончено.

* * *

Я отправилась на съемки телефильма «Искатели приключений южных морей» о жизни Роберта Льюиса Стивенсона (его играл Стефан Фрейс) режиссера Даниэля Виня, съемки должны были проходить на Кубе. Стивенсон окончил свои дни на Самоа, Куба должна была изображать этот остров. На Самоа он защищал жителей острова. Я исполняла роль жены писателя – Фанни Стивенсон.

* * *

Я добралась до Кубы, нахожусь в аэропорту Хольгин. Понятия не имею, куда идти. Другой аэропорт был закрыт в связи с ремонтом. Despair[300]. То ли мне в Гавану, то ли на автобусе добираться до Сантьяго, а значит, провести еще одну ночь без сна. Спотыкаясь, бреду с тремя чемоданами, вся в поту, в два часа утра, не зная куда. Мобильный не работает, никакого адреса, не знаю даже, в какой город мне нужно попасть, ни номеров телефона, ничего. Dizzy[301], я даже не в состоянии заполнить бланк на таможне. Ничего не вижу, очки fogged up[302]. Меня спросили, не нужна ли мне медицинская помощь, что ж, персонал очень приветлив. Я решаю заночевать здесь, меняю английские деньги, чтобы взять тележку. Кто-то дотрагивается до моего лба, покрытого испариной, и, сжалившись надо мной, заполняет за меня бланк. Меня приняли за сумасшедшую, за человека, который не знает, куда ему нужно.

Гавана, Сан-Диего, какой отель? Адреса нет. В Америке меня бы уже посадили на самолет и отправили обратно. Здесь все очень милы, но не более того. Чудо, перед тем как подняться в автобус, чтобы ехать в Сан-Диего, я вижу даму, слегка напоминающую Доминику Антуан, которая приветствует меня, держа перед собой табличку с моим именем. Значит, они узнали, что произошли изменения в расписании. Съемки намечены на два часа в Сан-Диего, так что за мной приехали на машине, за рулем которой был скромный и симпатичный шофер.

Утром выехали в пять, направление – Гуантанамо-Бей. Там, после потопа, обрушившегося на наши головы, въехали в горы. Какая-то девочка продает бананы, я покупаю, во рту у меня росинки не было с обеда в самолете. Мы в Баракоа. Море грозное, бедная Дора была бы напугана.

Примерка «костюмы-прическа», но до того, в своем номере, я вижу пакет: «Критические отзывы о “Гамлете”». Прочла: «Безголосая, слабая, не представляет интереса», «ошибка». Ну, в общем, я отрезала волосы и с головой ушла в роль Фанни Стивенсон. Значит, все мои друзья уже прочли: Джон Вуд, Габриэль, Би, Эндрю и Линда. Мама была права: «Только не Шекспир, только не в Англии». Но, мама, я играла в пьесе Мариво во Франции с Шеро! «Да, но то Шеро. И Франция тебя любит». Когда она мне это сказала, я восприняла это с недоверием: либо она ревнует, либо не верит в мой талант. Но вот черным по белому читаю: «It may look ingénue, or being natural, but maybe it’s because she does’ t know what to do, but being herself»[303].

Первый день прошел под дождем. Матаафа не справляется со своим текстом, я с симпатией говорю с ним по-английски, бедняга, его загримировали в хижине с курами и свиньями; вокруг очаровательные женщины, еда очень вкусная, вид из окна: квадрат, полный красоты. Ветер, пальмы, в том числе банановые, лианы. Я делаю много зарисовок. Даниэль Винь посоветовал мне, когда я стану играть, не щурить глаза и приподнять верхнюю губу, это напоминает мне английских критиков и слегка меня беспокоит – хоть бы подождал, когда начнутся съемки! О-ла-ла, кино для меня капут. Короткие волосы – неплохая идея. Но грим в охряных тонах… Стефан Фрейс загорел дальше некуда, а я зеленого цвета, смотрится не слишком привлекательно, да еще этот дождь. Как быть?

Умер принц Ренье, принц Чарльз женится на Камилле Паркер Боулз, похоронили папу римского.

Бедная Линда кашляет, как мама, я так беспокоилась, нарочно вернулась в отель, чтобы позвонить ей, кашель у нее ужасающий, но, оказавшись вместе, мы смеялись. Я