Я закусила губу и растерла виски пальцами, пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль.. “Энченцио сангрия» — это заклинание, которое использовал Винтер.. а вот.. что-то еще ..

— Грей говорил, что на магию крови отзывается и наша собственная кровь, — сказала я наконец..

— А если ты связана с нами кровной клятвой..

— Кровью и жизнью, — прошептала я. — Значит ли это, что и ваша кровь должна отзываться на мое заклинание?

И другая мысль, еще более пугающая возникла следом.

— И что я способна применять магию крови без воздействия только потому, что тяну силу для этого из ..вас? Бездна и все ее демоны, я действительно, могла вас убить.. — пришлось снова обхватить себя руками, чтобы унять сильную дрожь.

Все-таки, одно дело быть любопытным магическим феноменом, а другое — представлять реальную опасность для близких.

— Ну-ка, хватит себя изводить. Ты упустила самое главное: мы все еще живы — это раз, и ты уже точно сможешь совладать с магией крови — это два. А, значит, скоро мы разорвем эту демонову связь— это три. Лучше скажи, как себя чувствует новорожденный маг крови? Ощущаешь повышенную жажду власти, хочешь завоевать весь мир и теплый плед в придачу ? — Осведомился Диксон, скручивая небольшой клетчатый плед валиком и подкладывая его себе под спину.

— Плед можешь оставить себе, — милостиво разрешила я. — А чувствую я себя, как обычно, пожалуй. Но.. подождите.. Джеймс. Мы забыли о Джеймсе. Надеюсь, с ним все в порядке.

В этом мы убедились довольно скоро. Артефактор вернулся домой и выглядел вполне живым, хотя и усталым без меры. И бессонная ночь сказалась, и моя невольная выходка.

Ничего удивительного, что всю оставшуюся часть дня дом Джеймса больше напоминал отделение лазарета для активно выздоравливающих больных. Мы отсыпались, ели, читали и снова спали.

Газеты хорошим новостями не баловали. В основном, все обсуждали грядущее празднество, и до хрипоты спорили, нужен ли он вообще, и не было ли лучше совсем его отменить, чем устанавливать такие спорные меры безопасности. Особенно недовольны были маги с достаточно сильным уровнем дара, которые долгое время готовились к товарищеским матчам и торжеству, а теперь лишены были возможности туда попасть.

Сны мне почти не снились. За исключением воспоминаний Тилли. Сколько раз я засыпала, столько раз видела Тери и слышала его часть клятвы. И так уже привыкла к этому сну, что даже внимания на него не обращала.

К вечеру следующего дня, когда за мной снова прислали магикар, мы уже почти пришли в норму, только небольшая слабость легким отголоском напоминала о моем вчерашнем «пробитии барьера».

В этот раз я уже почти не волновалась. Садясь в экипаж рядом со своим молчаливым спутником, я так же, как он, рассеяно смотрела перед собой, позволив мыслям стечь, куда им вздумается. Защиту поставить, однако, не забыла.

Сегодня к кабинету миста Грея меня провожала другая девушка, кажется, ее звали Берта . Красивая юная блондинка с огромными голубыми глазами. Она не стала хватать меня за руку, просто пошла вперед, покачивая плавными бедрами. Мне показалось, девушка заметно нервничала и, когда мы вошли в само здание, вела себя не очень уверенно. Обыскать меня она не забыла, но сделала это так небрежно, что пожелай я пронести с собой оружие, вполне могла бы это сделать.

— Так, кажется, сюда, — нервно облизнула губы Берта и, даже не постучав, распахнула одну из дверей в конце коридора. И тут же отскочила, испуганно ойкнув, и закрыв ее обратно. Мгновения, когда дверь была открыта, хватило моему взгляду, чтобы выцепить в глубине кабинета фигуру самого Грея и сидящую напротив него даму в уже знакомом сером балахоне. Сейчас капюшон его был опущен и открывал взгляду скрученные в строгий пучок волосы и сухое желчное лицо вполоборота.

Из кабинета вышел один из охранников Грея и что-то спросил у испуганной девушки. Та лепетала, оправдываясь, я же пыталась сохранять совершенно невозмутимый вид. Что было не так-то просто. Грымза. Это точно была Грымза. И это ее голос в прошлый раз показался мне таким знакомым.

«Шкаф» между тем, скрылся в кабинете, и Берта, затравленно оглянувшись на меня, бросилась к другому кабинету, через одну дверь от предыдущего, сделав мне знак следовать за ней.

— Прошу простить меня, — зачастила она, когда мы оказались вдвоем в пустом помещении. — Я только вчера сюда приехала.. и до сих пор немного путаюсь. Разглядев на моем лице сочувствие, она принялась причитать.

— Мист Грей меня прибьет. Я так его боюсь..

Чем ее утешить, я не знала, в моем представлении не таков бы матерый «волк», чтобы спустить чужую оплошность. Да и мысли мои все время возвращались к Грымзе.. Я напрягла память, вспоминая имя магсестры, обследующей нас в школе мэм Шульц... Глостер. Мистресс Эдна Глостер, кажется, так ее звали. Что она здесь делает?

«Спица уже едет. У нее есть новости от Кесаря», — вспомнился бархатный голос Имельды. Знать бы еще, что это за Кесарь такой.

Мои размышления прервал стук в дверь. Один из громил показался на пороге. Берта встрепенулась и, вцепившись мне в руку холодными пальцами, потянула за собой в тот кабинет, где сидел в раздумьях мист Грей, уже в одиночестве.

— Проходите, Марта, — ровно произнес он. И начеркал что-то на клочке лежащей перед ним бумаги. — Вот, отнесешь это в лабораторию и принесешь обе клетки сюда, — Он протянул записку Берте, и у той уголки губ поползли вниз. — Что еще такое?

— Я бо.. боюсь крыс, — начала было она. Но одного жесткого взгляда «волка» хватило, чтобы девушка замолчала и бросилась исполнять распоряжение.

— Как ваши дела? — любезно осведомился мист Грей.

— Кажется, получилось, — осторожно кивнула я. О том, что я чуть не отправила к Источнику своих друзей, говорить, разумеется, не стала.

Грей с интересом посмотрел на меня, покачал головой в раздумьях и, наконец, произнес.

— Тогда перейдем к структуре заклинания.

Дальше он снова объяснял, а я ловила каждое слово. Как правильно соединять кровь. Какие слова произносить («нексус сангрия»), в какой момент вливать силу, как отследить результат. К тому времени, как я повторила всю последовательность действий несколько раз подряд, в кабинет, постучавшись, вошла Берта, неся в вытянутых руках две клетки с белыми лабораторными крысами. Хорошенькое личико было перекошено гримасой отвращения.

— Ставь на стол