Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уэйн отворил одну из красных дверей, и они оказались в просторной гостиной с высоким потолком. Черные бархатные шторы задернуты, помещение освещается настольной лампой. Одну из стен украшает нацистский флаг со свастикой. В подставке для зонтов – целый набор хлыстов, в углу – мольберт с подрамником. В подрамнике большая картина маслом с изображением распятия. Присмотревшись, Джинни заметила, что распят там вовсе не Христос, а женщина с роскошными формами и длинными белокурыми волосами. Она почувствовала отвращение.
Настоящее логово садиста. Разве что вывески на дверях не хватает.
Эрб изумленно озирался по сторонам.
– Чем зарабатываете на жизнь, мистер Стэттнер?
– Владею двумя ночными клубами. Здесь, в Нью-Йорке. Честно говоря, именно поэтому привык сотрудничать с полицией. Руки должны быть безупречно чистыми, это необходимое условие для подобного бизнеса.
Эрб прищелкнул пальцами.
– Ах, ну конечно же, Уэйн Стэттнер! Читал о вас в журнале. Статья называлась «Молодые миллионеры Манхэттена». То-то, смотрю, знакомое имя…
– Не присядете?
Джинни направилась было к креслу, но вдруг увидела, что это электрический стул с подведенными к нему проводами – такие используются для казни. Она недовольно поморщилась и села на диван.
Эрб сказал:
– А это сержант Мишель Делавер из управления полиции Балтимора.
– Балтимора? – Уэйн удивленно округлил глаза. Джинни пыталась разглядеть на его лице страх, но напрасно. Похоже, этот Уэйн – талантливый актер. – Оказывается, и в Балтиморе существует преступность? – с иронией произнес он.
– А волосы у вас крашеные, верно? – спросила Джинни.
Миш метнула в ее сторону раздраженный взгляд: Джинни было позволено наблюдать, но не допрашивать подозреваемого.
Но похоже, этот вопрос ничуть не смутил Уэйна.
– Надо же, заметили! Глаз-алмаз!…
«Я права, – с замиранием сердца подумала Джинни. – Это он. Точно он!…» Она смотрела на его руки и вспоминала, как они разрывали на ней одежду. «Ну ничего, сейчас ты у меня получишь, ублюдок!» – с торжеством подумала она.
– И когда вы их перекрасили? – спросила Джинни.
– Лет в пятнадцать, кажется, – ответил он.
Ложь!…
– Черный, знаете ли, всегда в моде.
А в четверг, когда ты запускал свои грязные лапы мне под юбку, они были светлыми. И в понедельник, когда ты насиловал мою подругу Лизу в спортивном зале, – тоже.
Но почему он лжет? Стало быть, знает, что у них есть светловолосый подозреваемый?
– Может, объясните, в чем дело? – сказал Уэйн. – И при чем здесь мои волосы? Я, знаете ли, просто обожаю тайны!
– Мы не отнимем у вас много времени, – сказала Миш. – Нам надо знать, где вы были в прошлое воскресенье около восьми часов вечера.
Интересно, есть ли у него алиби, подумала Джинни. Например, он может сказать, что играл в карты с какими-нибудь темными личностями. Естественно, предварительно подкупив их. Или же заявить, что весь вечер провалялся в постели со шлюхой, которая за деньги наговорит что угодно. Но его ответ ее удивил.
– О, все очень просто, – ответил он. – Я был в Калифорнии.
– Кто-то может это подтвердить?
Он расхохотался.
– Сто миллионов человек, по моим скромным подсчетам.
Джинни овладело беспокойство. Но у этого типа просто не может быть настоящего алиби! Ведь это он насильник.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила Миш.
– Я был на церемонии вручения «Эмми».
Тут Джинни вспомнила, что, когда она была в больнице у Лизы, как раз показывали торжественный обед в честь лауреатов премии «Эмми». Как мог оказаться там Уэйн?
– Нет, сам я ничего, конечно, там не получил, – добавил он. – Это не мой бизнес. А вот Салина Джонс получила. Она моя старая приятельница.
Он покосился на картину в подрамнике, и только тут Джинни заметила, что изображенная на ней женщина страшно похожа на актрису, сыгравшую роль Бейб в популярной музыкальной комедии «Слишком много поваров». Должно быть, это она позировала художнику.
Уэйн сказал:
– Салина получила приз как лучшая комедийная актриса года. И когда сошла со сцены с трофеем в руке, я расцеловал ее в обе щеки. Этот прекрасный момент зафиксировали все телевизионные камеры. Кстати, у меня есть видеозапись. И еще фотография в журнале «Пипл» за эту неделю. – И он показал на журнал, валявшийся на полу на ковре.
Джинни подняла его с замиранием сердца. Да, в нем действительно красовался снимок Уэйна, выглядевшего весьма импозантно в черном смокинге и целующего Салину со статуэткой «Эмми» в руке.
И волосы у него были черные.
Заголовок гласил:
«Нью-йоркский импресарио и владелец ночных клубов Уэйн Стэттнер поздравляет свою давнюю пассию Салину Джонс с получением премии «Эмми» за лучшую комедийную роль в фильме «Слишком много поваров». Церемония состоялась в воскресенье вечером в Голливуде».
Да, это было поистине железное алиби. Но как такое возможно?…
Миш сказала:
– Что ж, мистер Стэттнер, в таком случае не смеем вас больше задерживать.
– А в чем, собственно, я подозревался?
– Мы расследуем изнасилование в Балтиморе. Оно произошло в воскресенье вечером.
– Это не я, – сказал Уэйн.
Миш взглянула на распятие, и это не укрылось от взгляда Уэйна.
– Все мои жертвы – исключительно добровольцы, – с усмешкой заметил он и посмотрел на Миш многозначительно и вызывающе.
Та покраснела и отвернулась.
Джинни была в отчаянии. Все ее надежды рухнули. Они поднялись и направились к выходу. Уже на пороге она остановилась и спросила:
– Могу я задать вам один вопрос?
– Конечно, – любезно откликнулся Уэйн.
– У вас есть сестры или братья?
– Нет. Я единственный ребенок в семье.
– А когда вы родились, ваш отец был военным, верно?
– Да. Служил в Форт-Брэгге инструктором по пилотированию вертолетов. А вы откуда знаете?
– Скажите, вы, случайно, не знаете, у вашей матери имелись проблемы с зачатием?
– Странный вопрос для копа, вы не находите?
Миш сказала:
– Доктор Феррами является научным сотрудником университета Джонс-Фоллз. И ее исследования тесно связаны с делом, над которым мы работаем.
– Ну, быть может, ваша мама лечилась когда-нибудь от бесплодия? – спросила Джинни.