– Если на востоке есть еще одна страна, – прошептала Биттерблу, – пожалуй, очень вероятно, что тамошние язык и письменность отличны от наших.

– Да, – сказал Помер, от волнения подпрыгивая на месте.

– Погодите-ка, – продолжила она, осознав еще кое-что. – Это не рукописная книга. Она отпечатана на станке.

– Да! – воскликнул Помер.

– Но… откуда же взялись литеры для этих символов?

– Не знаю! – воскликнул Помер. – Разве это не восхитительно? Я вломился в заброшенную замковую типографию, ваше величество, и перевернул там все вверх дном, но ничего не нашел!

Биттерблу даже не знала, что в замке была заброшенная типография.

– Вот, значит, откуда паутина, да?

– Я знаю, как будет «паутина» на этом языке, ваше величество! – воскликнул Помер и произнес слово, которое звучало словно название какого-нибудь экзотического десерта: «хопкуэпэйн».

– Что? Вы его уже выучили? Великие небеса! Вы прочли книгу и выучили целый язык. – Почувствовав, что ей нужно присесть, Биттерблу обошла вокруг стола и бухнулась на стул Помера. – Где вы нашли книгу?

– Она была вон на той полке. – Помер указал на стеллаж, расположенный прямо напротив его стола, шагах, должно быть, в пяти.

– Разве это не раздел математики?

– Именно так, ваше величество. И там сплошь тощие книжки с темными корешками, вот почему этот огромный красный том бросился мне в глаза.

– Но… когда…

– Книга появилась тут вчера ночью, ваше величество!

– Поразительно, – сказала Биттерблу. – Нужно выяснить, кто ее туда поставил. Я посоветуюсь с Хильдой. Но вы хотите сказать, что она не проливает свет на записи Лека?

– Если использовать ее как ключ, ваше величество, записи Лека остаются сплошной чепухой.

– А вы пробовали подставить вместо ключа руководство по произношению? Возможно, если символы произносить вслух, они будут звучать как наши слова.

– Да, пробовал, ваше величество, – сказал Помер, тоже огибая стол. Он опустился на колени и отпер низкий шкафчик ключом, который держал на шнурке на шее. Вынув наугад один из дневников Лека, он раскрыл его на середине и начал зачитывать. – «Уэйнг иж уги ждзлбй мжср эйф йпэйжджгнкио-ТИРЕ-кхф…»

– Ясно, – прервала его Биттерблу, – Помер, я вас поняла. А если записать эти жуткие звуки нашими буквами? Что, если так мы получим шифр, который можно будет разгадать?

– Я думаю, все куда проще, ваше величество, – сказал Помер. – Скорее всего, король Лек писал шифром на этом чужом языке.

Биттерблу поморгала.

– Так же, как мы – на своем.

– Именно, ваше величество. Полагаю, наши труды по определению шестибуквенного ключа все же были не напрасны.

– И… – Биттерблу со стоном уронила голову на стол, уткнувшись лицом в столешницу. – И это, вы считаете, проще? Чтобы разгадать шифр, нам нужно будет не только выучить другой язык, но еще и изучить его. Какие буквы используются в нем чаще всего, в каком соотношении к остальным? Какие слова обычно встречаются вместе? А что, если это окажется не шифр с циклом алфавитов и шестибуквенным ключом? Или если ключей больше одного? Как вообще можно угадать иноязычный ключ? И даже если нам удастся что-нибудь расшифровать, текст все равно будет на другом языке!

– Ваше величество, – торжественно произнес Помер, все так же стоя на коленях подле нее, – это будет самая сложная логическая задача, которая передо мной когда-либо вставала. И – самая важная.

Биттерблу подняла голову и заглянула ему в глаза. Все его существо сияло, и она внезапно поняла его; это стремление посвятить себя сложной, но важной работе было ей очень близко.

– Вы уже выучили язык? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Я едва начал. Процесс будет медленным и трудоемким.

– Для меня это чересчур, Помер. Я могу выучить кое-какие слова, но едва ли в расшифровке мой разум поспеет за вашим. Я не смогу помочь. И, ох, как же страшно, что вы в одиночку будете нести на себе такое бремя ответственности. Нельзя, чтобы столь важное дело полностью зависело от одного человека. Никто не должен узнать об этой работе, иначе вам будет грозить опасность. Есть ли что-нибудь, что вам нужно для облегчения задачи? Я это достану.

– Ваше величество, – сказал он, – вы дали мне все, чего я желал. О такой королеве мечтает любой библиотекарь.

Что ж, осталось только научиться быть королевой, о которой мечтают более практичные подданные.

Она наконец получила зашифрованное послание от дяди Рора, который с некоторым недовольством согласился взять в Монси щедрую часть лионидского флота.

«Мне это не нравится, Биттерблу, – писал он. – Ты же знаешь, я стараюсь не вмешиваться в дела пяти внутренних королевств. И тебе крайне настоятельно рекомендую поступать так же, поэтому меня вовсе не радует, что ты не оставила мне выбора, кроме как своим флотом обеспечить тебе защиту от их причуд. Когда я прибуду, мы об этом серьезно поговорим».

Двоюродный брат Скай приложил к его письму свое, как делал всегда, ибо восемнадцатые буквы каждого предложения в расшифровке послания Ская становились ключом к следующему письму Рора.

«Отец готов сделать для тебя почти все, что угодно, сестрица, но эта просьба определенно встала ему поперек горла. Я отправился на север с продолжительным визитом, просто чтобы отдохнуть от криков. Ты меня не на шутку впечатлила. Продолжай в том же духе. Нельзя, чтобы он на старости лет расслаблялся. Как поживает мой младший братец?»

Если Скай шутит, значит все не так уж страшно. К тому же Биттерблу с огромным облегчением обнаружила, что сумела повлиять на действия Рора, а ему хватило воли возмутиться. Это позволяло надеяться, что однажды между ними установится стабильный баланс сил – если все-таки удастся убедить его, что она теперь взрослая и иногда бывает права.

Ей и вправду казалось, что в некоторых отношениях он ведет себя неверно. Непричастность Лионида к делам пяти внутренних королевств была роскошью, обеспеченной островным расположением, но она считала, что такая позиция Рора, пожалуй, капельку двулична. Королева Монси – его племянница, сын – в числе предводителей Совета. Государство Рора – самое процветающее и справедливое из семи королевств. И во времена, когда свергаются монархи, а новорожденные правительства делают первые неверные шажки, Рор в перспективе мог бы послужить убедительным примером для остального мира.

Биттерблу тоже хотелось стать таким примером. Она мечтала создать государство, которому другие государства хотели бы подражать.

Как странно, что Рор ничего не упомянул о возмещении, ведь Биттерблу попросила у него совета еще прежде, чем послала письмо с просьбой взять флот. Быть может, письмо про флот так его рассердило, что о первом он забыл? Возможно… ей стоило начать без его советов. Пожалуй, она могла спланировать все и сама – с помощью тех немногих, кому доверяла. Если бы у Биттерблу были советники, писари, министры, которые слушали бы ее… Советники, которые не боялись бы собственной боли, не боялись незаживших ран королевства. Если бы ей больше не приходилось сражаться с теми, кто был избран ей помогать…