Биттерблу подала ему папку и подождала, пока он ее откроет. На первой странице Помер озадаченно нахмурил брови. На второй у него отвисла челюсть. Он ошеломленно откинулся на спинку стула, посмотрел на Биттерблу и часто-часто заморгал.

– Где вы ее нашли? – спросил он хриплым, гортанным голосом.

– Вы знаете, что это?

– Это его рука, – прошептал Помер.

– Его рука! Как вы это поняли, когда тут нет ни одной знакомой буквы?

– У него был чудной почерк, ваше величество. Вы наверняка помните. Некоторые буквы он всегда писал странно. Иногда неотличимо от того, как выведены символы в этой книге. Видите?

Помер указал тонким пальцем на символ, похожий на «У» с хвостом наверху.

Лек и вправду всегда писал букву «У» с вот таким странным маленьким хвостиком в правом верхнем углу. Биттерблу его узнала и вдруг поняла, что интуитивно ощутила сходство сразу же, как заглянула в первую книгу.

– Конечно, – сказала она. – Как думаете, этот символ обозначает нашу «У»?

– Если да, то не слишком это хороший шифр.

– Этот шифр – ваше новое задание. Я пришла к вам только для того, чтобы попросить прочесть текст, в надежде, что вы сможете запомнить или даже скопировать его. Тогда, если вдруг записи пропадут, мы не лишимся их безвозвратно. Но теперь я вижу: вам под силу разгадать, что здесь написано. Это не простой подстановочный шифр, потому что символов в тексте тридцать два. Я посчитала. А томов всего – тридцать пять.

– Тридцать пять!

– Да.

Странные глаза Помера заблестели. Он притянул рукопись к себе и прижал к груди.

– Разгадайте шифр, – сказала Биттерблу. – Помер, умоляю вас. Быть может, без этих тетрадей я так никогда ничего и не пойму. Я тоже над ним поработаю и привлеку еще пару шпионов, которым лучше всех удаются шифры. Можете держать у себя столько томов, сколько захотите, но никто другой ни за что не должен их видеть. Понятно?

Помер безмолвно кивнул. Из-за стола показалась голова Касатика, который проснулся и сел у него на коленях. Клочковатый мех, как всегда, торчал в разные стороны, словно собственная шкурка была ему не впору. Биттерблу даже не знала, что он там лежал. Помер притянул Касатика к груди и крепко обнял, прижимая к себе и книгу, и кота так отчаянно, будто ожидал, что кто-то попытается их отобрать.

– Почему Лек оставил вас в живых? – тихо спросила Биттерблу.

– Потому что я был ему нужен, – ответил Помер. – Он не мог владеть знанием, если не знал, в чем оно заключается и где его найти. Я лгал ему, когда мог. Притворялся, что его Дар действует на меня лучше, чем на самом деле; что удавалось, сохранял; что удавалось, переписывал и прятал. Но всегда – слишком мало. – Голос его прервался. – Он надругался над этой библиотекой – и над всеми другими, – а я не мог его остановить. Когда ему казалось, что я лгу, он резал меня, а когда ловил на лжи, пытал моих кошек.

По лицу Помера скатилась слеза. Касатик запротестовал против столь крепкого объятия. И Биттерблу поняла, что мех может сидеть на зверьке неловко, если его кожа покрыта шрамами. А опыт – опутать человека коконом недружелюбия, если он слишком долго пробыл один среди ужаса и страданий.

Эти страдания ей облегчить было нечем. К тому же она не хотела пугать Помера демонстративными жестами. Но и уйти, ничем не выразив своего понимания, после всего, что он ей рассказал, она тоже не могла. Был ли из этой ситуации правильный выход? Или только тысяча неправильных?

Биттерблу обогнула стол и ласково положила руку ему на плечо. Услышав, как он судорожно вдохнул и выдохнул, она повиновалась поразительному инстинкту, наклонилась и поцеловала его в сухой лоб. Он еще раз глубоко вздохнул:

– Я разгадаю для вас этот шифр, ваше величество.

Теперь, когда за штурвалом в кабинете снова стоял Тиэль, бумаги впервые за долгие недели заскользили по столу Биттерблу гладким потоком.

– Наступил ноябрь, – сказала она ему, – и можно надеяться, что скоро от моего дяди придет совет, как лучше выплачивать возмещение людям, у которых воровал Лек. Я ведь писала ему в начале сентября, помнишь? С каким облегчением я этим займусь! Наконец-то почувствую, что действительно занята делом.

– Теоретически кости в реке наверняка остались от тел, выброшенных королем Леком, ваше величество, – отозвался Тиэль.

– Что? – изумленно встрепенулась Биттерблу. – Это как-то связано с возмещением?

– Нет, ваше величество, – ответил Тиэль. – Но народ расспрашивает о костях, и я подумал, не следует ли опубликовать заявление, объясняющее, что их выбрасывал в реку король Лек. Это положит конец домыслам, ваше величество, и позволит нам сосредоточиться на таких вопросах, как возмещение ущерба.

– Ясно. Но я бы подождала, пока Мадлен закончит выяснять обстоятельства, Тиэль. Мы все-таки пока точно не знаем, как кости туда попали.

– Конечно, ваше величество, – с безупречной деловитостью согласился Тиэль. – Я тем временем подготовлю заявление, чтобы его можно было обнародовать при первой необходимости.

– Тиэль, – сказала она, откладывая перо и поднимая на него взгляд. – Я бы предпочла, чтобы ты уделил время вопросу о том, кто поджигает здания и убивает людей в восточном городе, а не подготовке заявления, которого мы, возможно, никогда не опубликуем! Поскольку капитан Смитт в отъезде, – сказала она, стараясь не вкладывать в последнее слово уж слишком много яда, – выясни, кто теперь руководит расследованием. Я хочу получать ежедневные отчеты, точно так же как и раньше. И кстати, ты должен знать, что я перестала доверять монсийской страже. Если они хотят произвести на меня впечатление, им стоит найти хоть какие-нибудь объяснения, да такие, чтобы сошлись с ответами, которые приносят мои шпионы. И как можно скорее.

Конечно, ее собственные шпионы тоже никаких объяснений не находили. Ни у кого в городе не нашлось полезных сведений. Шпионы, посланные разузнать о людях из списка Тедди, вернулись ни с чем. Но монсийской страже знать об этом было незачем – как и Тиэлю.

Потом, через неделю после того, как Мадлен и Саф уехали в Сильверхарт, Биттерблу получила письмо, которое, возможно, проливало свет на вопрос, почему ее шпионы до сих пор не нашли ответов.

Первая часть письма была написана странным детским почерком Мадлен.

«Мы достали уже сотни костей. Тысячи, ваше величество. Ваш Сапфир с командой вытаскивают их быстрее, чем я успеваю считать. Боюсь, мне почти нечего о них рассказать, кроме самого основного. Большинство костей – небольшие. Я нашла фрагменты по крайней мере сорока семи разных черепов и попыталась собрать скелеты. Мы устроили импровизированную лабораторию в номерах местного трактира. Нам повезло, что хозяин интересуется наукой и историей. Едва ли любой трактирщик обрадуется, если его комнаты доверху набьют костями.

Сапфир пожелал написать вам пару слов. Говорит, ключ вы знаете».