Подожди, родная! Ты еще увидишь, как свирепая боевая тарелка, на ходу разворачивая в твою сторону турель со, спаси господи, лучевым оружием, после сканирования на предмет поиска дурацких свечей да фонариков вхреначит в твою сторону тонким красным лучом. Кто прав? Я прав! Какой магазин, какие запасы… Выживай, помогай другим защищаться, стреляй сама или готовь еду, паси деток, лечи мужиков! Хочешь иметь магазин? Подерись сначала! И не будь одиночкой. Одиночка – это порой гордо, иногда круто, но в бункере не прожить. Увы, даже в современном, до одури формализованном мире множества одиночеств.

Они ударились жарко спорить через решетку с Линной, зачем-то рассказывая как о тяготах, так и о прелестях нынешнего положения. Потом Зинаида затянула про первые часы и дни: как она смотрела телевизор и пыталась понять, что происходит, как к ней стучались какие-то армяне, умирающие прямо на улице один за другим, как она, в жилах которой текла цыганская кровь, два дня билась в истерике и ждала смерти, уверенная, что уж цыганам-то достанется в первую очередь. И лишь появление подруги уберегло ее от самоубийства. А теперь они как бы прижились, успокоились…

Все это время Линна тщетно пыталась их перебить, объяснить, как-то проветрить мозги. Сгорала минута за минутой, а мы все стояли и агитировали за спасение.

– Игорь, это какой-то нонсенс. Невообразимо! – скорбно сообщила москвичка, в растерянности пожимая плечами.

От внезапной злости меня вштырило крепко. До задницы, бабоньки! Больше никаких заманух, надоело всех вас уговаривать, разжевывать очевидное и проецировать последствия! Мне по жбану.

– Хватит разговоров! Даю последний шанс, – проскрипел я. – Мы забираем своих детей и на обратном пути останавливаемся на одну минуту, не больше. Успеете впрыгнуть – вам пощастило. Не успеете – готовьте себе гробы сами. Линна, в машину!

Отель «Семь ветров» был действительно красив, эпитета хватило.

А вот обстановочка вокруг – из разряда «все плохо». Фантазировалось нехорошо, гадостные мысли лезли в голову. При желании разглядеть чужаков на джипе не представляло никакого труда даже в темноте, вот они, крылья седьмого корпуса, совсем рядом. Достаточно посадить там бодрого наблюдателя… Чувствую, так просто мне из этой мышеловки не выбраться. За детей почему-то я не боялся, уже поверив, что они на месте.

Перспективы светлые, путь извилист, как говорил Мао Цзэдун.

– Циклоп, если он тут, конечно, сидит в VIP-корпусе наверху, отсюда не видно, – постарался успокоить меня Юлий Павлович.

– Угу-м. Насколько я помню, впереди будет один из КПП санатория? Боковой.

– Вряд ли там часто открывают ворота… Женщины говорили, что ездят редко, значит, чаще используют центральный КПП. Постойте! – Негадов подскочил на сиденье, повернулся ко мне. – Игорь Викторович! Мы ошиблись!

Елки, ну что опять! Он от волнения сухо закашлялся, сплюнул без слюны в открытую форточку, вздохнул, снова кашлянул, рукой показывая, что сейчас продолжит.

– Кхе… Видите ли, если бы они пользовались только центральным, то тот «Гелендваген» выехал бы на Виноградную совсем с другой улицы, ниже! А раз он появился с Островского, то… только отсюда ехали, больше выездов нет. Кхе… Извините.

– Зараза, почему бабы не сказали?

– Может, проспали, может, по глупости, не сочли важным обстоятельством, – пожал он плечами. – Женщины.

То есть на улице в любой момент может появиться откомандированная за оружием группа Азиза на черном монстре. Зашибись! Линна тем временем подъехала к встроенному магазину на углу, тому самому, где бдительные затворницы засекли каких-то детей. Второй и третий этажи, украшенные типичными балкончиками с балясинами, говорили о том, что это тоже гостиница. Дверь открыта, коробки какие-то валяются на плитке узкого тротуара, банки… Это тут! Я решительно шагнул на асфальт, быстро пересек проезжую часть. Через ограду «Заполярья», в этом месте низкую, был виден седьмой корпус, крыша огромной столовой рядом – ниже меня, и часть центральной аллеи санатория. Вот здесь машины с территории к боковому КПП и проезжают, можно засечь, если оттуда появится машина. А если сверху, успеешь спрятаться от «геленда»? Значит, надо быстро бегать… Пошел назад.

Тучи почти закрыли звезды, стало темно, как в заднице. Что делать, я осторожно включил фонарик, чуть посветил и тут же выключил, успев заметить узкую щель спуска между нагромождениями белых корпусов мини-отелей, прилепившихся друг к другу. Так, джип сюда, мы – туда.

Все форточки были открыты, и уже отросшие волосы слегка шевелились от легкого ночного ветерка. Луна чуть просвечивала сквозь тучи. Я передернулся от какого-то смутного ощущения новой тревоги. Высунув голову, посмотрел в сторону спуска и тут же услышал какой-то звук, немного похожий на песню сверчка. Черт, понять не могу, откуда он… Тонкий звон-стрекот звучал в голове. Какое-то время я пытался вглядеться – ни силуэтов, ни движений, ничего нет, только тьма и тишина, в которой тревожно звучит тихий синтетический звук. Ничего не вижу, я словно в другом мире! Слышали приговорку «хоть глаз выколи»? Мой случай. На хрен тут зрение… Опять налетело неконтролируемое чувство тревоги, на этот раз столь сильное, что я до боли сжал спасительную ручку двери.

– Командир, решение, – потребовала напарница, тоже осознав возможные последствия лобовой встречи с бандитами. – Стоим? Идем низом?

Встряхнулся, и отпустило. Остался холодок на затылке, какая-то детская обида и стыд за свой мимолетный мистический страх.

– Низом будет весьма непросто, господа, – не унимался Негадов, продолжая подкидывать проблемы. – Там же просто лабиринт, и спросить не у кого! Представляете эти таблички на заборах? «Рахманинова – 117 Й», «Рахманинова – 79 Д», да еще и напротив друг друга… Конечно, заманчиво проехать через ворота во двор отеля, но ведь не факт, что они открыты, скорее наоборот. А шуметь нежелательно.

– Пешеходная дверь тоже может быть на замке, – подбавила градуса москвичка.

– Ее выломать проще, – отрезал я. – Решаю. Линна за мной, идем сверху, ищем тропу. Юлий, ты жди рядом, слушай эфир всеми способами, паси засаду или вражий разъезд, связь по рации. Если что, драпаешь в балку, ищешь нас самостоятельно. Глядишь, поможем-посветим. Низом провозимся дольше, а там и рассвет, не проскочим незаметно… Все надо делать быстро, может, нас уже засекли. Какой-нибудь наблюдатель. Или бабки вложат. Или еще кто-то.

– Ты им не веришь?

– У меня есть группа. Больше я не верю никому.

Сдадут с потрохами. У всех своя житейская мудрость, у этих: «нам тут жить» и «ездют тут всякие». Не избавился новый мир от глупых людей, даже удивительно. Напарники ничего не ответили.

«Скорее бы рассвет», – подумал и тут же зло сплюнул.

Что несешь, Гарик? На свету будем, как мишень в тире. Не торопи часы, эта жуткая, кромешная, местами абсолютная тьма в данный момент спасительна. Да, каждый шаг и решение даются с трудом, ты все время ждешь от тьмы какой-либо пакости! Но она же чудесным образом прячет. И так наследили. Могли засечь в эфире, увидеть свет фонаря, услышать двигатель, потом сложить все с появлением возле берега неизвестного судна и выдать оперативный доклад Циклопу – чья-то разведгруппа орудует на районе.