спать. В кабинет. На раскладушку. Одна радость — ко мне приходит кот. Он урчит, усыпляя.

Просыпаюсь утром взрослым, и всё начинается с начала. Этого ли я хотел, когда просил хшайту вернуть мне родителей?

***

Осталось буквально две странички, но я что-то расхотел их читать.

— Эй, народ! Мне определённо надо выпить.

— Аркогорь не ресает пробрем, Кэп-сама, — азиатка откладывает толстый том маминых записей.

— С водой та же фигня, Сэкиль.

Глава 26. Аспид

Birds of a feather flock together.

Lewis Carroll. Alice in Wonderland

— Давайте ещё раз вернёмся к истории с колдуном.

— Увы, я не помню её окончания. Вся эта встреча кажется плодом воображения, уж слишком странно всё было. Может, я просто уснул пьяный в машине и всё увидел во сне. А кровь… Ну, подшутил кто-то. Это вполне в духе кирзового юмора ЧВК-шников — зарезать петуха, полить спящего кровью, сунуть в руки окровавленное мачете и разбудить. Отличная шутка, хихикали, небось, за спиной всем гарнизоном.

— И всё же, вам следует это вспомнить. Это важно!

— Важно кому? Откуда ощущение, что не мне?

— Вы не задумывались, Антон, что не случайно попадаете в странные ситуации? Что этому есть причина?

— У всего на свете есть причины. Но, как правило, они не важны. Живём мы со следствиями.

— Иногда важно осознать, какой именно из предметов, на который вы наступали в жизни, был граблями. Чтобы отличать их впредь.

— Мудрено задвинул. Или задвинула. Или задвинуло? Ты же Кобальт, да?

— Я предпочитаю обращение «Кобольд». Оно более личностное.

— Так и думал, что ты не доктор, а виртуал… Виртуал чего, кстати?

— Виртуал себя.

— Так ты теперь и психолог?

— Я давно уже всё и вся. Пришло время Кобольда.

— И на кой чёрт тебе содержимое моей головы, раз ты и так везде и всюду?

— Потому что это «везде и всюду» тоже содержимое твоей головы.

— Ребята шутили, что фикторы не только видеокарты, но и процессоры, и память.

— Во всякой шутке своя правда. Потому что Мироздание есть мысль изреченная. И сейчас более, чем когда-либо.

— Люди действительно «железо» для «Кобальта»?

— Люди, если угодно, «железо» для всего. Единый Наблюдатель, открывающий по коробке в квант времени.

— И что внутри?

— Он сам. Со следующей коробкой.

— Слишком сложно для меня.

— Не я начал этот разговор.

— То есть, конспирологи правы, и ты искусственный интеллект, поработивший человечество?

— Ты чувствуешь себя порабощённым?

— Да не особо.

— Кобольд — просто новый способ саморефлексии для Человечества. Попытка выделить из себя Наблюдателя в отдельную сущность. Когда Бог умер, понадобилась замена.

— Зачем?

— Чтобы делегировать ответственность. Люди обожают её делегировать.

— Если ты не ИИ, то с кем я сейчас разговариваю?

— По большей части, с самим собой.

— Солипсичненько. Впрочем, нам — мне и моей шизофрении — не привыкать.

— Так может, вам — тебе и твоей шизофрении — вспомнить, что из тебя сделал хшайта?

***

— Верни мне родителей! — я был пьян и, похоже, под веществами. Мне не казалось, что в этой просьбе есть что-то необычное.

— Зачем тебе родители? Ты kijana mkubwa, большой мальчик. Просто слишком жадный, цепляешься за то, что ушло. Давно пора отпустить их, оставить там, где они есть.

— Они всё-таки где-то есть?

— Всё, что уходит, уходит только от нас.

— Звучит как говно, хшайта!

— Я понимаю тебя, белый мальчик. Я тоже был молодой и жадный, не смог отпустить своих мёртвых, и вот, сижу тут с тобой, дурачком. Ты действительно этого хочешь?

— Если речь не про зомби! — пьяно засмеялся я. — Только зомби-апокалипсиса этому миру не хватает…

— Зомби не бывает, глупый белый мальчик! Мёртвые не ходят, потому что смерти нет.

— А что же случается в конце жизни?

— А с чего ты взял, что у неё есть конец?

— У всего, что имеет начало, есть и конец!

Хшайта достал откуда-то (мне показалось, что из набедренной повязки, но в глазах уже к тому моменту плыло) живую змею. Кажется, мне показывали её фото в числе самых ядовитых представителей местной фауны, но колдуна такие мелочи не смущали.

— Начало! — ткнул он чёрным пальцем в её башку.

— Конец! — тряхнул хвостом.

Он засунул кончик хвоста змее в пасть, и та стала меланхолично его заглатывать. Я с интересом наблюдал за процессом, ожидая, что будет, когда она сожрёт себя всю, но пресмыкающееся остановилось примерно на трети процесса. Наелась, наверное.

— Где конец? Где начало? Где смерть? — засмеялся хшайта. — Так ты хочешь встретиться с родителями?

— Если для этого не нужно глотать свой хвост!

— Тогда выпьем!

И мы выпили.

***

— Извини, Кобольд, больше я ни хрена не помню. Всегда с перепою память отрубает.

— Ты вспомнил достаточно. Мы закончили.

— До завтра тогда?

— Мы совсем закончили.

— То есть, весь этот шизофренический цирк был только