– Это будет нелегко.

– Может быть. Но, по-моему, Сагорн ошибся. Я считаю, что нам будет лучше всего держаться поближе к приятелю. Рэпу – так мы встретим множество колдунов. И может, кто-нибудь из них пожелает снять с нас заклятие.

– Рэп! – донесся снизу голос Гатмора. – А ну, шевелись! Рэп с трудом поднялся и нагнулся за проклятым веслом. Андор тоже встал.

– Для адепта эта работа не составила бы труда.

Рэп вскинул весло над головой, хмуро взглянул на собеседника и снова опустил весло на палубу, стараясь не заскулить от боли.

– Приходи попозже ко мне в каюту, – предложил Андор. – Я первым скажу тебе свое слово, обещаю. Сперва я, а потом придет твоя очередь.

Рэп снова вскинул весло, балансируя на накренившейся палубе, но на этот раз закрыл глаза. Вниз…

– Я скажу тебе свое слово первым, Рэп, если ты пообещаешь поделиться.

Вверх… А потом позовешь Дарада?

– Ты честный человек, Рэп. Я доверяю тебе. Вниз…

– Да, доверяю – даже если ты мне не веришь.

Вверх…

О Боги, это искушение! Андор был его другом в Краснегаре, когда больше никто не хотел говорить с ним. И потом, адепт запросто справился бы с этим чертовым веслом.

Вниз…

Наконец Андор устал и отошел.

Вверх…

Сквозь пот, заливающий глаза, Рэп смотрел ему вслед.

Вниз…

Если бы Андор простоял рядом еще несколько секунд, он добился бы своего.

Вверх…

Сопротивляться Андору Рэпу удавалось не лучше, чем бороться с Дарадом.

Вниз…

Год за годом «Танцор гроз» сновал между материком и Феерией. Умело пользуясь силой преобладающих ветров и борясь против преобладающих течений, в четырех плаваниях из пяти опытному моряку вроде Гнурра или Гатмора удавалось добраться из Мильфлера до Кита, почти не прибегая к помощи весел. Но на вторую ночь пребывания Рэпа на борту ветер переменился и задул с юго-востока, что случалось крайне редко. Четыре дня Гатмор держал галеру носом к востоку и северу, но такой курс никому не нравился. При такси погоде грести было немыслимо. Команда злилась, пассажиры изнывали от морской болезни.

С каждым днем Рэпу удавалось выдерживать все более долгую одинокую пытку с веслом. Он набирался сил, но и Гатмор становился все требовательнее, и Рэп развлекался ностальгическими воспоминаниями о старом сержанте Тосолине и его несложных испытаниях. Андор больше не досаждал ему, ибо Андор был импом, а импы – неважные мореплаватели. Рэп получил пассажирскую палубу в свое полное распоряжение и бездумно вскидывал над головой и опускал весло.

Даже Маленький Цыпленок редко виделся с ним. Как и следовало ожидать, гоблин вскоре стал чемпионом корабля по ручной борьбе, невольно позволив Кани выиграть ставку в размере годового жалованья в первых же двух боях. Никто не желал ставить против гоблина в третий раз. Матросы быстро сошлись во мнении, что гоблин – еще одно чудо природы. Они решили, что его сверхъестественная сила – характерная черта гоблинов и что следовало бы отправиться в поход по северным землям и добыть еще таких же силачей.

На «Танцоре гроз» плыло семеро пассажиров: Андор, престарелый епископ и его супруга; молодой красавец офицер который отправлялся навестить родителей; чопорная матрона с лошадиным лицом, автор известных романов, в чьи планы входило создание очередного шедевра о Феерии; викок, средних лет, совершающий свадебное путешествие с юной женой. Очевидно, все они были богаты, иначе не могли б, позволить себе оплатить проезд. Но кроме того, все пассажиры отличались либо отвагой, либо глупостью, ибо, путешествуя между материком и Феерией, было невозможно что либо знать наверняка. Проходили дни, один за другим пассажиры привыкали к качке и изредка выбирались из кают.

Ночь за ночью караван уменьшался. На пятый день исчезли два последних паруса и «Танцор гроз» остался в одиночестве под голубым куполом небес. На шестой день ветер внезапно утих. Рэпа перевели на нижнюю палубу, он начал грести по-настоящему. Это оказалось гораздо тяжелее упражнений, и он был благодарен за то, что уже набрался сил.

День за днем фавн вел скучную жизнь матроса. Переставая грести, он скреб, чистил и чинил то, что ему приказывали. Он опорожнял ночную посуду из кают пассажиров, чистил рыбу, полировал и мыл палубы. Такую простую работу он мог выполнить не хуже любого другого матроса и при этом всегда старался, что было в его правилах. Закончив одну работу, фавн получал в виде вознаграждения другую. Его не наказывали и не хвалили, но этого Рэп и не добивался: ему вполне хватало возможности быть полноправным членом команды. Где-то между конюшнями Хононина и палубой «Танцора гроз» к нему стали относиться как к взрослому. Это открытие оказалось невыразимо приятным, и Рэп решил сделать все возможное, лишь бы соответствовать своему новому положению.

Он слушал рассказы матросов и задавал вопросы; ему охотно отвечали. Товарищи приносили от капитана морские карты, расстилали их на скамьях и объясняли Рэпу обозначения. Чтобы добраться до Хаба, проще всего было отплыть на север через западные моря, к устью реки Эмбли, русло которой было судоходным до самого Сенмера. Но здесь суда встречали коварные ветра и течения. Немало кораблей разбивало о рифы Ногид. Здесь нередко встречались пиратские суда, а имперский флот не патрулировал эти воды.

Гораздо безопаснее был курс к югу от архипелага, обычно к Киту, островному форпосту Империи в Летнем море. Но и здесь течения были мощными, а ветра – капризными. Парусные корабли, попавшие в полосу штилей, часто обнаруживали лишь много лет спустя в виде обломков, прибитых к скалистому берегу Зарка. Галеры были надежнее, но тоже сталкивались с опасностями, и после шторма Гатмор не знал точно, где находится «Танцор гроз». В таком случае имелся единственный выход – направиться на север и высадиться на берег.

День за днем воздух оставался неподвижным, как камень, а гладь моря – ровной, как стекло. Мускулы матросов влекли корабль вперед, на север, к южному течению. Более опытные члены команды впадали в задумчивость. Плавание выдалось не самым удачным, бормотали они. Жажда составляла теперь основную заботу Рэпа. Даже пассажиры жаловались на скудные порции воды, а ведь им не приходилось грести.

Два человека на весло… но только в крайних случаях они гребли вместе. Обычно, пока один работал, другой отдыхал, свернувшись клубком на вещах под скамьей, или выполнял поручения Гатмора. Вскоре Рэп научился спать на любой поверхности, в любой позе, убаюканный усталостью, покачиванием корабля, шипением воды, которую рассекали бока галеры, ритмичным поскрипыванием уключин и тяжелым слаженным присвистом дыхания множества людей.

А когда приходила его очередь грести, один гребок сливался с другим, вахта с вахтой, день с ночью, и все окружал туман боли и жгучей жажды. Глоток воды становился мечтой всей жизни, минутный отдых – райским наслаждением.