— А если не выживу? — иронично спросил Телар и посмотрел на меня в упор.

— Я не дам тебе умереть, сохраню для общественности, — улыбнулась я и потащила его обратно на танцплощадку.

— А для себя? — не унимался Телар, послушно следуя за мной.

— Э–э–э… я в какой–то степени тоже общественность, — уклончиво ответила я и лукаво улыбнулась.

Мы вновь протолкались сквозь плотную толпу танцующих, с трудом разыскав Ивана, отрывавшегося в полном одиночестве… если не считать сотни человек вокруг.

— А где Матвей? — громко спросила я, пристраиваясь рядом.

— Свалил, — не переставая танцевать, прокричал Иван безразличным тоном. — Сказал, гормоны мозги задолбали, в загул пошёл. И ещё сказал, чтобы ложились спать без него, а дверь незапертой оставили.

— Понятно, — ухмыльнулась я и громко сказала: — А ты что теряешься? Пошёл бы тоже развлёкся — вон сколько женщин симпатичных вокруг.

По правде говоря, я ничего такого не имела в виду, просто со мной был Телар, Матвей также наверняка присмотрел подружку, а у Ивана никого не было. Почему бы чуть–чуть не пофлиртовать с кем–нибудь? Что в этом плохого?

Странно, но Ивана вдруг передёрнуло, причём явно от моих слов, он весь как–то напрягся и со злобой выдал:

— Тебе что, хата свободная на ночь нужна?

Я резко остановилась, словно наткнулась на невидимое препятствие, и изумлённо вытаращила на него глаза, красноречиво говорившие: «Ты что, совсем охренел, что ли? Молочка от бешеной коровки хлебнул?»

— Прости, это я так… сгоряча ляпнул, — смутившись, сказал Иван, крепко пожимая кисть моей руки. — Ещё раз прости… когда домой пойдём?

— Я провожу её, если не возражаешь, — неожиданно встрял в наш разговор Телар. — Доставлю в целости и сохранности.

Саркастическая усмешка исказила лицо Ивана.

— А это уж как дама пожелает, ты же не ко мне в провожатые набиваешься.

Хм… странный он какой–то сегодня, сам на себя не похож.

— Дама не возражает! — громко прокричала я и украдкой взглянула на Телара.

— О! Моя любимая! — вдруг воскликнул Иван и, уйдя с головой в знакомую мелодию, растворился в танце, забыв про всех и про всё на свете.

— Даже представить себе не могла, что Ванька — танцевальный маньяк, — прокричала я на ухо Телару, непозволительно откровенно к нему прижавшись.

А как же иначе–то? Не услышит ведь. Но, хотя говорила я довольно громко, можно сказать, орала в ухо, Телар почему–то не расслышал.

Крепко обхватив меня обеими руками и прижав к своему телу, он прокричал мне на ухо, касаясь его горячими, влажными губами:

— Что ты сказала?

А я застыла в его объятиях, не в состоянии разжать губ и повторить фразу. Вот повторю — и он разомкнёт объятия, что тогда? «Остановись, мгновенье, ты прекрасно…» — пришли на память строчки Пушкина. Ага. Ну и как его остановить? Сказать — сказал, а как остановить — не рассказал… вот пентюх… Не могу же я вечно стоять в объятиях Телара… неприлично, в конце концов…

— Мне пора домой, спать хочу, — вдруг выдала я, не веря своим ушам.

Вероятно, это не я говорила, а мои инстинкты, мечтавшие остаться с Теларом наедине.

— Хорошо, я провожу! — прокричал мне на ухо мужчина и — тьфу ты, дьявол, — разжал объятья.

Без лишних расспросов и вопросов Иван отдал мне ключ от домика и, как бы невзначай заметив, что пойдёт спать часа через полтора, вновь с головой ушёл в танец. Вот балда… Ну почему мужчины считают, что нам, женщинам, свойственно думать и поступать так же, как им? Вот я ему завтра задам, чтобы не позорил меня в следующий раз.

— А как же твой шашлык? — вдруг вспомнила я, почувствовав угрызения совести, и виновато посмотрела на Телара.

— Выживу! — в ответ рассмеялся мужчина и, взяв меня за руку, начал прокладывать дорогу к выходу…

Мы медленно шли по дороге, тускло освещённой редкими фонарями. Застывшие деревья, распрощавшись с ветром до утра, замерли, проигрывая в памяти наиболее яркие события прожитого дня и подготавливая её к записи впечатлений дня грядущего. Сельские дома провожали нас тёмными окнами. По–видимому, все самые стойкие жители находились сейчас там, откуда гремела не умолкая музыка, то есть на празднике; нестойкие, малолетние или переросшие подобные мероприятия жители наверняка сладко посапывали в мягких постелях, закрыв головы шумоизолирующими подушками.

Мы молча прошагали уже полдороги, когда я вдруг задала вопрос, давно не дававший мне покоя:

— Скажи, а чем тебе не подошла Хорида? Почему ты вдруг выбрал меня?

Спросила — и притихла, съёжилась, словно и не существовала вовсе, — уж слишком прямолинейно прозвучал вопрос, предполагая такой же прямолинейный ответ. Вот я тупындра… Можно было вокруг да около побродить и аккуратно выпытать всё, что хотелось. Нет же, брякнула напрямик.

Ничуть не смутившись и ни минуты не раздумывая, Телар ответил как бы между прочим:

— А она мне не нравится, мне ты нравишься.

Ну вот, допрыгалась… Теперь буду тушеваться, краснеть и бледнеть, точно школьница на первом свидании. Смущённая, я продолжала медленно шагать рядом с Теларом, переваривая услышанное. Да, я не уставала повторять поговорку: «На вкус и цвет товарищей нет» — так и есть. Но одно дело, когда это относится к кому–то ещё, а другое — когда смысл поговорки напрямую касается меня. Как можно сравнивать Хориду и какую–то непонятную Алёну? Мужчины всегда считали меня привлекательной, но… Это невозможно.

Хорида — красавица, воспеваемая в поэмах, а я… обыкновенная симпатичная женщина с неважным характером. Потом, она лет на шесть–восемь младше меня, а мужчины испокон веков благоволили к молоденьким… Взять хотя бы некоторых наших российских знаменитостей: старые хрычи, одной ногой в могиле, а все туда же… побросают своих верных жён, отдавших им безвозвратно молодость, всю жизнь терпевших их звёздные выходки, измены, и женятся на молоденьких, да ещё и детей с ними рожают, вот, мол, какие они о–го–го! А кто этого несчастного ребёнка по заборам лазить научит, на велосипеде кататься? Кто с ним в машинки играть будет, в салочки гонять? Папаня–дедуля, из которого песок сыпется? Но это уже другая тема, а прежде всего, обидно за преданных жён, честное слово… Хочется от души пожелать судьбы брошенных женщин этим молоденьким разлучницам лет эдак через двадцать… но не буду, непорядочно это…

— А что ты думаешь обо мне? — вдруг спросил Телар, прервав мои размышления.

Мама дорогая… понеслось… Как я ненавижу подобные разговоры! Но ведь сама начала, теперь придётся как–то выкручиваться.

— Странное у тебя имя. Ты русский? — увела я разговор в сторону.

— Э–э–э… в общем, да. Родился на российской территории, но родители мои иностранцы и живут далеко отсюда.

Теперь понятно, почему такое странное имя, а я уж было подумала, что его мама — любительница сериалов, потому и окрестила так своего отпрыска.