– А? Что? – Он поднял глаза, словно выйдя из транса.

– Тебе знаком этот ключ? – спросила его Эстрелла Гарсия по-испански. Она передала Луису ключ. Он посмотрел сперва на меня, потом на ключ и сдвинул очки с толстыми стеклами на кончик носа.

– Он подходит к подвальным дверям со стороны тротуара.

– К подвальным дверям?

– Да, к дверям, которые открываются снаружи дома. Где вы его взяли?

Я сказал, что это был ключ миссис Сигал. Он устало кивнул. Все совершали глупости, но только не он.

– Зачем Сигалам ключ от вашего дома?

– Пойдемте. Я и так мог бы объяснить, но лучше, если вы посмотрите сам?

Он встал, надел пальто, шапку и шарф, прихватил с собой пару перчаток и вышел из комнаты. Я последовал за ним. Мы прошли мимо велосипедов, поднялись по задней лестнице и вышли к фасаду дома. Он жестом указал на подвальные металлические двери в подсобные помещения. С того времени, когда я был здесь в последний раз, их почти полностью завалило снегом.

– Парень, который строил эти два дома, прямо скажем, наделал кучу ошибок. Торопился, видно, очень. Ведь сначала их задумали сделать как близнецов, но у него, возможно, не хватило денег. Не знаю, что уж там вышло. Смотрите, он сделал только один желоб для угля. – Двери были обращены на дальнюю правую боковую стену дома номер 535. – Вот это – угольный желоб, и угольщику приходилось загружать уголь разом в два дома. Соорудили его здесь, перед домом пятьсот тридцать пять, но он годится и для пятьсот тридцать седьмого. И я не знаю почему. Это дубликат ключа, которым открывают двери.

Он нагнулся и вставил ключ в висячий замок, запиравший две металлические двери. Замок, громко щелкнув, открылся. Он снял его и отдал мне вместе с ключом, а потом рукой толкнул одну из дверей, которая открылась, хотя и с жутким скрипом, но довольно легко. Он посветил карманным фонариком на ступени, ведущие вниз.

– Знаете, после того как продали второй дом, как раз и соорудили эти двери.

Действительно, вниз шла лестница, а внизу были еще две двери: одна вела налево, к дому номер 535, а другая направо – к дому номер 537. Я стоял, молча разглядывая двери.

– А что будет, если мы откроем дверь пятьсот тридцать седьмого дома?

– Вы будете самым сильным человеком в мире.

– Она что, заперта?

– Замок в этой двери был сломан лет этак двадцать назад.

– Не понял!

– Дверь открывается внутрь.

Вот теперь я понял.

– А в подвале полно битого кирпича, камней, мусора, оставшихся после сноса дома.

– Нуда!

– Значит, вы, наверное, отдали этот ключ владельцу дома номер пятьсот тридцать семь.

– Отдал тот, кто работал здесь до меня, давным-давно, вот так.

Я внимательно осмотрел металлические подвальные двери. К внутреннему краю каждой из них было приварено ушко с отверстием; дужка висячего замка вставлялась в оба отверстия, запирая двери изнутри.

– Вы мне рассказывали, что когда дом пятьсот тридцать семь еще стоял, ключ, который был у его владельца, отпирал этот висячий замок на наружной стороне подвальных дверей и что после этого дом пятьсот тридцать семь оказывался полностью открытым? И можно было пройти прямо в него?

– Угу.

– Полиция расспрашивала вас об этом?

– Нет.

– Потому что все имеет такой вид, что эти подвальные двери предназначены для обслуживания вашего дома, а не обоих зданий?

Луис пожал плечами:

– Вероятно.

– Почему же вы не рассказали это полицейским, когда они пытались выяснить, каким образом этот парень был убит в доме?

И тут он возмутился:

– Да потому что я не видел, чтобы кто-нибудь отпирал эту дверь, понимаете? Я не знал этого парня, Саймона. Здесь всегда висел замок. Никто не срывал его и вообще не трогал. Он так и болтался здесь, и любой мог посмотреть. Я не учу копов, как им делать свое дело.

Было холодно, и мы закруглились.

– Вы разрешите мне воспользоваться вашим телефоном для местного звонка?

Мы потопали обратно, в подвал, в темное, насыщенное парами масла тепло. Оставался невыясненным один вопрос: как ключ из руки Саймона попал в шкафчик над холодильником Кэролайн. Я набрал ее номер. Вероятно, она укладывала вещи для поездки в Китай. Телефон еще звонил, когда я услышал шум. Лифт шел вниз, в подвал, погружаясь в свою клеть. Я осмотрел его, обратив внимание на его необычность. Это был довольно тесный лифт с замысловато украшенным, сводчатым потолком, придававшим ему сходство с клеткой для птиц, и дверью, складывающейся гармошкой.

Именно такой лифт соорудил мистер Краули из коробок из-под овсянки.

Точно! Увидев это, я вспомнил, как Мак-Гайр из «Джек-Э Демелишн» сказал, что компания по производству лифтов «спустила свой ящик» до того, как он начал сносить 537-й дом. Тот лифт стоял в своей клети в подвальном этаже на полу того, что прежде было домом под номером 537. Саймон Краули виделся с отцом в день своего исчезновения. Отец Саймона Краули был мастером по ремонту лифтов. Отец Саймона Краули после смерти сына занимался сооружением масштабной уменьшенной модели лифта, стоявшего в доме, где, предположительно, погиб Саймон Краули. Лифт, лифт, лифт. Теперь он стоял, погребенный под тоннами разбитых кусков бетона, на глубине примерно двенадцати—пятнадцати футов от поверхности земли, где находился погубленный зимним холодом сад миссис Гарсия.

Я повернулся к Луису.

– Пятьсот тридцать седьмой был точной копией пятьсот тридцать пятого или его зеркальным отображением? – спросил я.

– Не понял!

– У этих двух домов был одинаковый план этажей?

– В точности, до дюйма, – сказал он. – Все одинаковое.

– Алло? – услышал я в трубке голос Кэролайн. – Алло?

Теперь мне надо было кое-что обдумать. Я осторожно повесил трубку.

Капитал, рабочая сила и техника. С капиталом было проще всего. Я остановился у банкомата и взял две тысячи долларов, которых мне должно было хватить, потом поймал такси и поехал в центр, точнее, в чайнатаун. За рулем сидел невысокий лысеющий мужчина, на лицензии которого стояло имя: «Абдул Джаббар».

– Абдул Джаббар?

Водитель устало кивнул головой:

– Я знаю, знаю.

На Кенэл-стрит все магазины уже закрылись, но конечным пунктом моего путешествия был оптовый склад скобяных товаров, где все еще горел свет. Мальчик-китаец вышел мне помочь, и я вручил ему список на моей банковской квитанции. Он взял листок и попятился.

– Я должен спросить отца, – сказал мальчик. – Подождите, пожалуйста.

Через некоторое время из магазина вышел его отец, кривоногий мужчина лет пятидесяти, с моим бланком в руке, глядя в него с хмурым видом.