Когда он проскальзывает сквозь образовавшуюся прореху, ему кажется, что он видит сон.

В примыкающем шатре высится огромное дерево. Оно не меньше его дуба и растет прямо из земли. Черная кора голых ветвей закапана полупрозрачным воском от множества белых свечей. Горят далеко не все, однако зрелище все равно потрясающее: пламя озаряет сплетающиеся ветви, бросая дрожащие отсветы на полосатые стены шатра.

Под деревом, обвив руками плечи женщины, в которой Бейли сразу же узнает иллюзионистку, стоит Марко. Как и он, женщина походит на призрак. В полумраке ее платье кажется сотканным из тумана.

— Здравствуй, Бейли, — говорит она, заметив его. И хотя слова произнесены очень тихо, ему кажется, что они звучат прямо возле его уха. — У тебя очень симпатичный шарф, — добавляет она, поскольку он не торопится с ответом. Это сказано с такой теплотой, что у него почему-то становится легко на душе. — Меня зовут Селия. По-моему, раньше у нас не было возможности познакомиться как следует.

— Очень приятно, — кивает Бейли.

Она доброжелательно улыбается, и Бейли удивляется тому, насколько иначе она выглядит по сравнению с тем, что ему доводилось видеть во время ее выступлений. И дело не только в том, что сквозь ее зыбкие очертания он может разглядеть ветки дерева.

— Как вы узнали, что я должен прийти? — спрашивает он.

— По словам Поппет, ты являешься частью событий, которые уже начали происходить, поэтому я надеялась, что рано или поздно ты появишься.

При упоминании имени Поппет Бейли через плечо оглядывается на прореху в стене шатра. Ему кажется, что от замерших гостей вечеринки его отделяет гораздо большее расстояние, чем он себе представлял.

— Мы хотим, чтобы ты кое-что для нас сделал, — продолжает Селия, когда он поворачивается обратно. — Нужно, чтобы ты возглавил цирк.

— Что? — у Бейли округляются глаза. Он понятия не имел, чего ждать от этого разговора, но уж точно не этого.

— В данный момент цирк нуждается в новом хранителе, — вступает в разговор Марко. — Сейчас он плывет по течению, как корабль без якоря. Нужен кто-то, кто смог бы стать его якорем.

— И вы хотите, чтобы это был я? — удивляется Бейли.

— Мы очень на это надеялись, — кивает Селия. — Если, конечно, ты согласишься принять на себя такую ответственность. Мы будем поддерживать тебя во всем, Поппет и Виджет тоже помогут, но, по большому счету, тебе придется принять весь груз на свои плечи.

— Но я же… Во мне нет ничего особенного, — сомневается Бейли. — Я не такой, как они. Я обычный человек.

— Знаю, — говорит Селия. — Это не то, что было уготовано тебе судьбой. Не для этого ты был создан. Возможно, скажи я, что это так, тебе было бы легче, но я не хочу лгать. Просто ты оказался в нужном месте в нужное время, и тебе не все равно. Иногда этого достаточно.

Вглядываясь в ее лицо, озаренное дрожащим пламенем свечей, Бейли неожиданно понимает, что она гораздо старше, чем кажется. И Марко тоже. Словно он рассматривает фотографию, сделанную много лет назад, а сами люди, запечатленные на ней, уже совсем не так молоды и из-за этого внезапно кажутся далекими. И сам цирк кажется далеким, хотя и окружает его со всех сторон. Словно все вокруг куда-то ускользает.

— Хорошо, — кивает Бейли, но Селия поднимает руку, не позволяя соглашаться так поспешно.

— Не торопись, — говорит она. — Это очень важно. Я хочу, чтобы у тебя было то, чего мы оба были лишены. Я хочу, чтобы у тебя был выбор. Ты можешь согласиться, а можешь уйти. Ты не обязан помогать нам, и я не хочу, чтобы ты думал, что обязан.

— А что будет, если я уйду? — спрашивает Бейли.

Селия встречается глазами с Марко, прежде чем ответить. Это всего лишь взгляд, но в нем сквозит что-то настолько сокровенное, что Бейли в смущении отворачивается и принимается рассматривать узор переплетенных ветвей над головой.

— Он долго не устоит, — признается Селия, не объясняя, в чем это может выражаться. Она переводит взгляд на Бейли и продолжает: — Я знаю, что мы просим слишком многого, но больше нам не к кому обратиться.

В это мгновение свечи на дереве начинают трещать и искриться, и некоторые из них гаснут. На месте ярких язычков пламени появляются струйки дыма, чтобы тут же развеяться по ветру.

Силуэт Селии становится нечетким, и сама она выглядит так, словно вот-вот упадет в обморок, но Марко бросается к ней, чтобы поддержать.

— Селия, любовь моя, — шепчет он, гладя ее по волосам. — Ты самый сильный человек, которого я встречал. Ты можешь потерпеть еще немного, знаю, что можешь.

— Прости меня, — бормочет Селия.

Бейли не понимает, к кому из них она обращается.

— Тебе не за что просить прощения, — уверяет Марко.

Селия крепко сжимает его руку.

— Что будет с вами, если… если цирка не станет? — спрашивает Бейли.

— По правде говоря, я точно не знаю, — признается Селия.

— Ничего хорошего, — бормочет Марко.

— И что я, по-вашему, должен сделать? — допытывается Бейли.

— Нужно, чтобы ты завершил начатое мною, — говорит Селия. — Мне пришлось действовать несколько импульсивно, и я разыграла свои козыри не так, как предполагалось. Проблему с факелом тоже нужно решать.

— А что с факелом? — недоумевает Бейли.

— Если думать о цирке как о машине, — говорит Марко, — то факел является одной из его движущих сил.

— Нужно сделать две вещи, — продолжает Селия. — Прежде всего, вновь зажечь факел. Это наполовину вернет цирк к жизни.

— Наполовину? А дальше что? — спрашивает Бейли.

— Это будет посложнее, — вздыхает Селия. — Я несу цирк в себе. И ты должен будешь забрать его у меня.

— Ого!

— Он поселится внутри тебя, — говорит она. — Ты будешь связан с ним неразрывно. Время от времени его можно будет покинуть, но очень ненадолго. Я не уверена, сможешь ли ты когда-нибудь передать его кому-то еще. Цирк станет твоим. Навечно.

Только теперь Бейли начинает понимать, как тяжела ноша, которую ему предлагается взвалить на плечи.

Это не несколько лет учебы в Гарварде. Это куда серьезнее заботы о семейной ферме, мелькает у него в голове.

Бейли переводит взгляд с Марко на Селию. По ее взгляду он понимает: она примет любое его решение, чем бы это ни грозило им с Марко или всему цирку. Он вспоминает, что собирался задать целую кучу вопросов, но внезапно все это кажется неважным.

Он уже знает, каким будет его ответ.

Этот выбор был сделан им еще в десять лет, под другим деревом, и залогом этого выбора стала горстка желудей, выпавший ему фант и одинокая белая перчатка.

Он выберет цирк.

— Я согласен, — говорит он. — Я остаюсь. Я готов сделать все, что вы просите.