делать, а? Иммунный… Всё бы тебе магия… Звук это, — Артём захлопал глазами. — Просто звук определённой частоты, воздействует на подкорку, снижая критичность восприятия и рассеивая внимание. А теперь ещё изобрази, что ты всё понял, — сердито проворчало чудо.

— Но я действительно понял, — удивился Артём. — Звук и… подкорка. У меня аппаратик такой есть, собак отпугивать, там ультразвук, им не нравится, они и уходят.

— Ну… да, похоже, — согласилось чудо и опять вздохнуло: — Ну, вот, как с тобой теперь, а? Угораздило же! Что же делать-то?

— Да не надо со мной ничего делать! Нет, правда, мне ничего не надо, просто знать… что вы есть… Давайте лучше я для вас сделаю? Вы же музыкой интересуетесь? — заторопился Артём. — А я вот в этом ларьке работаю, тут музыки — месяца на два, если беспрерывно! Но, может, вы что-то конкретное ищите? Так я могу помочь найти! А мне ничего не надо! Просто… знать… — он опять непроизвольно расплылся в счастливой улыбке. «Чудо, чудо, чудо!», стучало в голове, хотелось подпрыгнуть, дрыгая ногами, и завопить, неважно — что, главное — громко!

— Что ты хочешь знать, трепет… тьфу, привязалось… Что ты хочешь знать, а?

— Что вы… есть… — сиял Артём.

— Кто — мы? — страдальчески сморщилось чудо.

— Ну, вы же… не человек… Глаза, вон какие…

— А если я тебе скажу, что это линзы? — со слабой надеждой поинтересовалось чудо.

— Не-е, — засмеялся Артём, — Линзы форму черепа не меняют!

— Э-э-э… А я урод! Этот, э-э-э… Генетический сбой!

— Не-е! Уроды такими не бывают и двигаются не так! Прошу вас, не отталкивайте меня! Я просто хочу, очень хочу быть вам полезным. Хоть чем-нибудь! Я так давно мечтал!..

По подвижному лицу пробежали ясно читаемые эмоции: понимание, сочувствие, сожаление… и опять печаль.

— «Личина» на тебя тоже не действует, да? Бедняга… Поверь, мне очень жаль. Но со мной действительно опасно связываться. Я пришёл ночью, долго бродил, а потом вдруг понял, что не знаю, куда идти. Совершенно дурацкое состояние, никогда не думал, что такое возможно! Здесь всё чужое, всё больное, и столько металла — и в земле, и над землёй, и моя ориентация не срабатывает. А я не хотел никого беспокоить, даже записки не оставил, думал быстренько туда-обратно — и вот так застрял. Они всё равно меня найдут, но лучше, чтобы в этот момент рядом никого не было. Те, что придут… они будут мною… очень недовольны…

— Я вас защищу! — горячо заверил Артём.

Глаза распахнулись, бледные губы удивлённо дрогнули — и чудо захохотало, как-то виновато глядя на Артёма. Но удержаться было явно выше чудиных сил. А Артём и этому страшно обрадовался: смеётся, ура-а-а! Наконец смех затих:

— Не надо, мальчик, если мне что и грозит, так только словесная выволочка. А вот если кто-нибудь другой попадётся им под горячую руку — может получиться труп. Нечаянно, но от этого не менее мёртвый.

— Мне… всё равно, — бодро пожал плечами Артём. — Пойдёмте, я угощу вас чаем с пастилой, и найду вам любую песню, если вы помните хоть пару строчек. Пойдёмте, пожалуйста! Я всю жизнь мечтал встретить хоть кого-то… настоящего!

— А что, бывают ненастоящие? — удивилось чудо, следуя к ларьку за Артёмом.

— Да сколько угодно! — фыркнул Артём. — Мечтают-то многие, у некоторых и переклинивает, начинают сами себя выдумывать, один эльф, другой вампир, уши хирургически вытягивают, чтоб кончики острые были, клыки наращивают. Р-р-р, — дурашливо растянул он рот двумя пальцами, изображая грозный оскал.

— А ты так не хочешь? — улыбнулось чудо. Улыбается, ура-а-а!!!

— Нет, я только мечтал. И читал. Вот, смотрите, — Артём подал гостю книжку с эльфом на обложке.

— Какое странное представление о форме ушей, — удивился гость.

— Ну-у, принято считать, что у эльфов они вот такие, с острыми кончиками, — в свою очередь удивился Артём. — А что, не такие?

— Нет, кончики… причём тут кончики? Почему они такие длинные? Как у кроликов? Длинные уши функциональны, если расположены на самой высокой линии черепа, а так низко по сторонам головы — это как-то странно. У нас другие, да.

— А… нет, извините, извините! Молчу! — замахал руками Артём. — Вот, попробуйте лучше, это чай. У вас такой есть?

— Чай? — гость принюхался. — Листья? Интересный запах. Нет, такого нет. Некоторые любят взвары из трав, но в основном идёт компот из вяленых фруктов. А черенок достать нельзя?

— Н-нет, он на юге только растёт, далеко.

— Жаль. А за что я должен тебя извинить?

— За уши, — покраснел Артём. — Чуть не попросил показать…

— Уши? — развеселилось чудо. — Эльфийские? Ты решил, что я эльф? Нет, показать могу, но эльфом быть я давно перестал!

— Я… понимаю… Если надо крови, я могу, — заторопился Артём.

— Но я и не вампир! — засмеялся гость. — Это просто привычный, а потому удобный для меня облик. Сейчас вспомню, как это он сказал… функциональная коррекция. Я дракон. Зелёный. Но облик принять могу любой. Твой, например.

— Ага-а! Так, значит, драконы действительно превращаются в людей? — горящими глазами уставился Артём на себя самого, сидящего на единственной табуретке с кружкой чая в руке.

— Да, но это очень неудобно, человеческое тело так ограничено — слух, зрение, двигательная система. Я побоялся становиться настолько беспомощным в незнакомом мире, положился на ментал — тут-то ты меня и вычислил, — вздохнул гость. — Да, ты хотел уши. Вот, смотри, — опять вздохнул он. А Артём поплыл. Какие там уши! При чём тут уши? Нет, уши, конечно, тоже… нежнейшие полупрозрачные ракушки, свёрнутые из лепестков юной розы, рука так и тянется… Он стоял, забыв дышать, таял и тихо плавился. Прежний облик был прекрасен, но вот это… Нет, на это можно только смотреть, даже пальцем прикоснуться — уже кощунство! Святотатство! Только смотреть — и таять, и плыть в блаженных волнах осознания того, что ты это видишь, что удостоен… Господи, спасибо тебе, хоть и не верую!

А Вэйт смотрел на это нелепое, неуклюжее, насквозь больное существо с чувством острой жалости… и вины. Он сразу понял, что происходит с этим человеческим мальчиком, собственный недуг легко опознаётся в других, а здесь симптомы налицо. Влюблён. Не в личность, даже не во внешность, а в идею. В идею существования кого-то большего, чем человек. Ах, как это по-человечески! А ответить нечем, уж больно нелеп он со своим внезапно вспыхнувшим преклонением. Самое смешное — всего несколько дней назад Старейшина ле