class="p1">– Нет. – Бетт говорила доброжелательно, но твердо, одновременно дергая Бутса за поводок. – Я буду рада вас навестить, если матушке удастся не впасть в истерику, но жить дома я больше не стану никогда.

– Я твой отец. У меня есть право…

– Нету у тебя никакого права. – Бетт посмотрела ему прямо в глаза. – Ты не помешал ей выгнать меня за порог. Ты никогда меня не защищал. Ты ни разу не сказал, что я умная, хотя я решаю воскресный кроссворд в десять раз быстрее тебя. Ты ни разу не сказал мне, что я чего-нибудь стою. – Она подумала о Дилли Ноксе, хрупком, сияющем, который сказал ей, что она лучшая из его Див. – Мне пора на работу.

– Бетан…

– Не называй меня так, – сказала она, не оборачиваясь. – Я больше не она.

Бетт проследила, чтобы папку с работой Дилли зарегистрировали как положено, и отнесла ее в ПОН, переехавший к тому времени в одну из новых построек, но там никто не знал, в какой раздел записать эти документы.

– Что это? – спросила Пегги, когда Бетт раскрыла папку. – А это? – уставилась она на Бутса.

– Это шнауцер. А здесь – то, над чем работал Дилли.

– Зачем нам в ПОН шнауцер? Янки и так считают нас чокнутыми из-за Джамбо.

Бетт уже устроила под столом постель для Бутса, свернув свое пальто.

– Он будет сидеть тихо как мышка. Не могла же я тащить его домой, когда у меня на руках эти бумаги. А ты случайно не узнаешь этот код? Дилли над ним работал.

– Странный какой-то… – нахмурилась Пегги. – Он мне говорил, что работает с советскими шифровками.

– Но русские ведь не используют «Энигму», а это точно зашифровано именно ею.

– Это не значит, что они не могли захватить парочку машин у немцев, когда Восточный фронт передвигался взад-вперед. – Пегги перелистала бумаги. – Может, они как раз с ней экспериментируют.

– Даже если и так, какое нам дело? Ведь русские наши союзники. Мы их почту не читаем.

– Господи, да с чего ты взяла? – Пегги вернула ей папку. – Оставь ее с прочими недоделками, и те, у кого найдется свободный час, могут попробовать взломать.

Бетт отложила папку, потянулась за абверовскими донесениями за тот день и тут же забыла о русском проекте Дилли.

Позже она вернется к этой минуте и закричит в ухо себе тогдашней: «Не забывай об этой папке. Возьми ее прямо сейчас, Бетт Финч. Возьми ее!»

Глава 53

ИЗ БЛЕЯНЬЯ БЛЕТЧЛИ. НОЯБРЬ 1943 ГОДА

Обращаемся к любовникам, забывшим пару дамских трусов с оборочками на берегу озера после предполагаемого страстного свидания: ради всего святого, раздобудьте наконец фальшивое брачное свидетельство и отправляйтесь в гостиницу!

– Еще раз, – велела Маб.

– Мой жених – летчик, его база в Кенте, – выдала заученный текст Бетт, стоя на обледеневшей улице перед узкой дверью в гинекологический кабинет. Вокруг толкались и спешили прохожие. – Для женитьбы ему дали двое суток увольнения перед Рождеством. А я собираюсь заводить детей лишь после войны…

– Лучше скажи, что так решил твой жених, – поправила ее Маб. Большинство врачей подбирали по размеру это противозачаточное изделие только замужним женщинам, но кое-кто, принимая во внимание военное время, оказывал такую услугу и помолвленным. Маб сама приходила сюда почти два года назад, перед свадьбой. («Не думай об этом», – приказала она себе). – Если скажешь, что пока не хочешь детей, тебе начнут читать мораль и ничего не дадут.

– Ясно. – Бетт выглядела настроенной решительно.

Она даже почти не покраснела, когда, вскоре после выписки из лазарета, Маб поймала ее и сказала без обиняков: «Я знаю, чем вы с Гарри занимаетесь. Я думаю, ты дура, но хоть скажи, что вы как-то предохраняетесь». Бетт что-то пробормотала насчет «французских подарочков», и тогда Маб вздохнула: «Есть средства понадежнее». Кто бы мог предугадать, что Бетт станет одной из вертихвосток БП, из тех, кто после шифровальной работы без стеснения выпускает пар по темным углам с любым доступным партнером? Правда, похоже, она не пряталась по углам ни с кем, кроме Гарри. Маб заставила ее еще раз повторить заученный текст для врачей, затем стянула левую перчатку:

– Тебе лучше… позаимствовать вот это. Без кольца доктор не поверит.

Ей было больно снимать подаренное Фрэнсисом кольцо с рубином. Бетт надела его на палец. Казалось, она понимала, чего это стоило Маб.

– Спасибо. Я знаю, ты не одобряешь…

– Меня это не касается, – отрезала Маб. – Если хочешь путаться с женатым мужчиной – ты знаешь, что я об этом думаю.

– Я не стыжусь. – Бетт гордо подняла голову. – И это никому не причиняет страданий.

– Кроме тебя самой, если ты веришь, что все закончится свадебными колоколами.

– Не нужны мне свадебные колокола.

Право же, Бетт была самым странным созданием из всех, с кем Маб доводилось дружить. «А теперь, получается, она единственная оставшаяся у меня подруга». Рядом больше не было ни Озлы, ни девушек-кадетов из Морского корпуса. Большинство прочих женщин в БП, похоже, просто не знали, как вести себя с Маб. От тех, которые, как и она, лишились мужей, женихов, ухажеров, так и веяло горем, и Маб их избегала, а женщины, не пережившие потерь, либо чувствовали неловкость при виде боли, которую Маб не могла скрыть, либо суеверно отшатывались от ее траурного платья, поскольку боялись за собственных близких. То ли считали Маб дурным предвестием, то ли им не нравилось само ее присутствие, но в любом случае старались обходить ее стороной. Все, кроме Бетт, которая теперь уставилась на дверь врачебного кабинета.

– А он и правда предохраняет, этот… колпачок? Лучше, чем, ну, ты поняла… – Бетт покраснела.

– Да, правда. – Маб осеклась. В последнее время ей постоянно снились дети – не девочки, все девочки были Люси, а мальчики. Малыши, рыжеватые, как Фрэнсис, десятилетние, плотные, как Фрэнсис, мальчишки, бегающие с битами для крикета… Казалось, протяни она руку – и дотронется до них, прежде чем они растают в дымке сновидения. Каждый раз Маб просыпалась, разрываясь от тоски по ним.

Бетт исчезла за дверью врача, а Маб отправилась на встречу, назначенную на Трафальгарской площади. Даже в этот морозный зимний день на площади было достаточно влюбленных, которые ждали друг друга под колонной Нельсона, и детей, бросавших крошки голубям.

– Расскажите о вашем муже, миссис Грей.

Как они и условились, журналист встретился с ней у большого бронзового льва с южной стороны памятника. Они поздоровались, потом несколько банальных фраз, и он достал блокнот. Это довольно известный корреспондент – так сказал Маб издатель Фрэнсиса, когда звонил насчет интервью. Пишет статью о Фрэнсисе. Быть