Дверь в комнату Юли, всегда плотно запертая, была распахнута. Алиса заглянула внутрь, снова невольно удивившись, как можно было расти в таком закутке, без друзей и родителей, с одной полоумной бабкой. Но ответа не было. Перед ней стояла взлохмаченная девочка, с испугом смотрящая на бабушку. Фета что-то горячо шептала ей на ухо, стуча пальцем по виднеющемуся следу от медальона. Юли рассеянно кивала, поглядывая через плечо на Лина.

Тот тем временем засунул в большой рюкзак последнюю рубаху и, плотно завязав, закинул его на спину. По раздутым бокам было понятно, что в рюкзаке поместились не только его вещи, но и все, что в суматохе успела подобрать для себя Юли.

Алиса хотела было сказать ему, что каждый сам несет свой груз, но Фета уже выталкивала их, шипя и ругаясь.

Таиться больше смысла не было – это старуха понимала отчетливее всего. Если Правитель собирал народ, выдав ему оружие, если он сам решился выйти наружу, значит, в ход пошли последние медальоны. Старик никогда не решился бы на это, не будь он уверен, что прямо сейчас раздобудет свежую, сочащуюся силой древесину. Выходит, что он прознал не только о возвращении девочки, но и о волшебном излечении Крылатого Вожака. Только дурак не объединил бы две эти новости, только полный дурак бы не понял, что Алиса вернулась с мощью большей, чем он, дряхлеющий уже не по дням, а по часам, мог и мечтать.

А значит, время пошло на минуты.

Вестникам надо было успеть взлететь. Никто из Братства не подчинится приказу напасть на своих, а без Крылатых вернуть самовольный отряд старик не сумеет. Потому Фета почти бежала, поднимая старыми ногами облака пепла. Она неслась по знакомым улицам, покрикивая на молодняк, и молилась всем Святым так неистово, как никогда раньше.

Только бы успеть, только бы выйти к Черте раньше одурманенных чужой силой вооруженных воинов. А дальше будь что будет. Как только маленькая Юли улетит, Фете станет все равно. Старик может хоть распять ее старое тело на площади, закидав его камнями. Фете будет все равно. Фета уже победит.

Но когда они обогнули площадь, не заметив там ни одного добровольца, старуха поняла, что столкновения не избежать. В ее жилах медленно текла сила, которой она успела напитаться от молодой веточки. Потому, не сбивая шага, Фета принялась собирать ее последние остатки в ладонях, чувствуя, как пальцы наливаются серебряным пламенем.

Алиса, шагающая чуть позади, сразу поняла это своим новым, необъяснимым умением чуять, как перетекает из сосуда в сосуд сила Рощи. Она удивленно поглядела на Фету, но сказать ничего не сумела, боясь сбить дыхание и замедлить бег через пустынный город.

Чарли ободряюще зарычал у нее под курткой, Алиса просунула руку за пазуху и почесала бок лиса; на сердце сразу стало спокойнее.

Они вышли на плато у Черты за мгновение до того, как толпа возмущенных жителей перерезала им путь. Люди что-то выкрикивали, но в их глазах Алиса не прочла ни гнева, ни злобы. Там отражалась одна только чужая власть, темная и затхлая, питающаяся из чего-то, что не может принадлежать человеку.

У камня их ждали Братья, стоявшие полукругом, прикрывая собой будущих Вестников. Скрывшись за их спинами, словно за плотной стеной, Алиса наконец смогла выдохнуть. В боку жгло, горький тяжелый воздух почти не наполнял ее легкие, уже привыкшие к порывам свободного ветра над пустыней. Девушка покосилась на Юли, которая слегка побледнела, переводя испуганный взгляд с бабушки на Лина, успевшего уже выбраться в самый первый ряд.

– Отдай мне Вестницу, старая! – пронесся над толпой властный голос, полный странной силы.

На бесконечно долгое мгновение Алисе показалось, что братья послушно расступятся, выталкивая ее прямо в лапы Правителя. Так же, как аккуратно, но неумолимо, вытолкнули ее из своих рядов, исполняя приказ Томаса.

Но строй не шелохнулся, а Лин, гордо выпятив подбородок, крикнул старику что-то неприличное и полное желчи. Братья захохотали, подбадривая себя этим пустым смехом. Алисе не было видно ни Освальда, ни Сэма. Рядом с ней стояли только близнецы и Юли, которая потеряла из виду бабушку и все-таки пала духом. Алиса протянула руку и ободряюще погладила девушку по плечу.

– Не бойся, – шепнула она.

Юли слабо улыбнулась, и тут раздался голос Феты:

– Ты не получишь ее, старик. Ты больше никого не получишь. Словом Рощи я приказываю тебе отвести людей и дать новым Вестникам дорогу.

– Новым Вестникам? – Правитель натужно засмеялся. – Я не давал вам права выбирать Вестников. Я вообще не давал вам прав. И тебе, Фета, и твоим крылатым друзьям. Отдай мне девку, и можешь идти по своим делам. Скольких ты сегодня похоронила, лекарша?

В толпе издевательски засвистели.

Алиса почувствовала, как цепкая рука схватила ее под локоть; она начала вырваться, но тут же поняла: это Освальд тащит ее куда-то вперед, давая понять жестами, что надо следовать за ним, а не противиться.

Фета что-то говорила и говорила, отвлекая внимание старика. За сомкнутыми спинами братьев Правителю не было видно, как Вестники пробираются к Черте: еще шаг, еще один… Старухе так отчаянно хотелось обнять на прощание Юли, рассказать, сколько чудес ждет девушку в Роще. Но время было упущено. И все, что могла Фета, копя последние силы в ладонях, это заговаривать напитавшегося мощью медальонов Правителя, чтобы он не отдал приказ, чтобы Братьев не растерзали тут же, на камнях Черты.

Она не запомнила момент, когда слова иссякли, и люди, знакомые ей дюжины лет, ринулись вперед, валя друг друга с ног в жажде первыми сомкнуть потные ладони на шее вестников. Фета оглянулась: отряд был уже на самой кромке, еще мгновение – и они взлетят.

«Самое страшное позади», – подумала она, но тут добровольцы нахлынули на поредевший полукруг братьев.

Мир померк перед глазами, когда старая Фета увидела, как падает первый Крылатый, пронзенный насквозь длинным копьем. Лишенные на земле своего главного преимущества, они падали под градом ударов, беснующаяся толпа вопила, срывая с них медальоны, опрокидывая на землю, что уже щедро обагрилась крылатой кровью.

Фета ничего не слышала, уши заложило от низкого гула, мельтешащие вокруг люди перестали казаться живыми, реальными существами. Только старик, напитанный украденной силой, существовал во плоти в этом новом сером мире. Фета слышала его хохот, захлебывающийся, истеричный, ликующий. Долгие годы Правитель ненавидел Крылатых, и теперь, отдав приказ их уничтожить, он переполнился восторгом от своего всевластия. Не подумав ни о том, как будет жить Город без своих воинов-защитников, ни о том, как быстро иссякнет сила последних амулетов.

На дрожащих ногах Фета шагнула к нему. Она не чувствовала своего дряхлого тела, ей чудилось, что она вновь молодая Жрица и что в ней бурлит сила. Она подняла руки, повернув ладони вверх.

– Помоги мне, неназванный! – взмолилась Жрица.

Правитель захлебывался последним смехом, когда Фета ударила по нему всей мощью, что в ней осталась. Старик на мгновение замер, удивленно вытаращив на нее водянистые глаза, бешеная улыбка исказила его лицо, превращаясь в звериный оскал. Правитель дернулся и рассыпался пеплом в одно мгновение.