горько вздохнула и, поднявшись на второй этаж, принялась за работу…

Хота после завтрака сел на лошадь и стремительно ускакал прочь из города, стремясь спастись от неловкости и сожалений на просторах родной прерии. Стоя на вершине холма и оглядывая открывшийся величественный вид внизу, юноша печально закусывал губу.

— Что же мне делать? — прошептал он и устало провел рукою по коротким волосам. Совесть требовала, чтобы он признался Софии в том, кто он на самом деле, и позаботился о ней должным образом. Но он боялся. Чего? Он сам не знал. Почему ему страшно не хотелось вспоминать их прошлые совместные моменты? Их встреча во время их с Четаном пленения, неловкое поведение Софии, вызвавшее в нем неожиданный отклик, потом его ранение и смелость этой девчушки, вытащившей его из места неминуемой смерти. Она так много сделала для него тогда! А потом ее неожиданное признание…

Хота взволнованно вздохнул. Он почувствовал, что голос совести усиливается, но с ним усиливается и непонятный парализующий страх. И тут Хота понял: София снова заставила его душу наполниться сильными эмоциями — благодарностью, восхищением и даже чуждым для него желанием открыть навстречу ей свое сердце. А он не может позволить себе подобных слабостей! Нет! Он не может быть слабым! Ему нужна сила для мести и побед! А сентиментальные ощущения — это то, что может отнять у него жесткость и мощь!

Хота непроизвольно сжал кулаки. Внутренняя борьба достигла апогея…

Нет! Он пока не может! Он не станет скрывать свою личность постоянно, но… откроется немного позже… Хота не почувствовал облегчения, но градус напряжения немного упал. Он вскочил на скакуна и медленно поехал обратно в город. Настанет время, и он все расскажет, поблагодарит Софию, поможет ей во всем, в чем она нуждается. Но немного позже… А сейчас у него есть другие неотложные дела…

***

Хота внимательно осматривал местность. Уже три недели он тщательно исследовал необычные слухи о противостоянии некоего мистического существа, прозванного Таинственный Дух или же Кэчина Кими, с целыми отрядами мексиканских охотников за рабами. Этим слухам было уже несколько лет. Раньше они Хоту никак не интересовали, потому что он искал исключительно убийц своих родителей, но теперь для Хоты открылись некоторые интересные факты: Кэчина Кими спасала преимущественно индейцев, а, значит, помогала его братьям. Но на нее была открыта серьезная охота, и с недавнего времени немало банд начали целенаправленно охотится за таинственным духом.

Хота прочесывал местность, в районе которой чаще всего происходили стычки Кэчины Кими с мексиканцами. Он изучал следы, исследовал невидимые обычному глазу тропы. На третий день пути он услышал голоса. Бесшумно, как дикая кошка, он пробрался на вершину очередного холма и выглянул из-за большого камня.

Вечерело. В низине горел костер. И хотя его намеренно сделали небольшим, но не позаботились о том, чтобы уменьшить количество дыма. Дело в том, что индейцы и опытные охотники прерии обладали множеством навыков, как спрятать свое присутствие от ненужных глаз. Они использовали особенные способы розжига огня, дававшего много тепла, но почти не создающего дыма. У этого же костра сидели двое мужчин крайне потертого вида, и костер их дымил вовсю. Значит, они плохие охотники и неумелые воины. Хота мгновенно дал им верную характеристику и посчитал крайне неприспособленными ни к чему. Он готов был уже уйти, как вдруг услышал тихий, едва уловимый стон.

Хота замер, прислушиваясь. Через несколько мгновений стон повторился, и юноша понял, что эти люди здесь не одни. Он решил остаться. Он стал внимательнее прислушиваться к их разговору, но было слишком далеко. Медленно, но при этом очень ловко и бесшумно ловко парень продвинулся дальше вниз по холму, почти ползком перемещаясь от одного куста к другому. Сумерки позволили ему остаться невидимым, потрясающие боевые навыки — неслышимым, а беспечность охотников — довольно расслабленным. Подобравшись на расстояние нескольких метров, он легко смог расслышать каждое их слово.

— Эй, Дуайт, — немного пьяным голосом проговорил один, — а нам точно поверят, что эта девчонка — Кэчина Кими? Боюсь, без доказательств за нее не дадут и ломаного гроша…

— Брось, Мик, им и самим нужно просто деньжат заработать, — ответил второй более трезвым голосом, — они переоденут ее, как надо, и продадут мексиканцам… А если потом все вскроется, нас уже и след простынет! Ха-ха! Ты представляешь, сколько денег мы сможем за нее получить!!!

Они оба захохотали от сладостного предвкушения богатства, которое они тут же с удовольствием спустят на выпивку и посещение борделя.

Хота понял, что имеет дело с похитителями. Но судя по разговору, поймали они случайную женщину, не имеющую к Кэчине Кими никакого отношения. Хота тщательно обдумывал, как ему следует поступить. Он не привык делать благородные поступки. Это Четан со своим христианским мировоззрением всегда находил повод кому-то помочь, особенно под конец своей жизни. Но Хота не любил делать что-либо, что выходило за рамки его интересов. И сейчас спасение этой женщины было не в его интересах. НО! Голос совести, в последнее время все более громко звучащий в его душе, снова заговорил, и заговорил очень настойчиво, как будто знающий нечто большее, чем можно охватить просто умом. «Спаси ее! Нельзя бросать человека в беде!». Хота немного поколебался, но быстро сдался.

Он подождал всего четверть часа, пока гнусные похитители не начали клевать носами. Хота резко выскочил из своего укрытия и всеми двумя ударами отправил их в бессознательное состояние.

Это оказалось невероятно легко, и Хота с презрением оглядел незадачливых похитителей. И как им вообще удалось кого-либо похитить?

Юноша внимательно осмотрелся вокруг и увидел в паре метров от костра небольшой холм из одежды. Вскоре он откопал из этого тряпья похищенную женщину. Она была без сознания. Выглядела, как обычная бледнолицая: в чепчике, фартуке и сером платье. Следов избиения не наблюдалось, но было довольно темно, и трудно было что-либо рассмотреть, поэтому Хота просто поднял ее на руки и понес к своей лошади.

Ему пришлось ее привязать к себе, чтобы она не соскользнула во время езды. Хота решил отвезти ее к пастору Моуди, чтобы он дальше сам занялся ее судьбой. К тому же ей, возможно, требовался доктор. Проехав пару часов в темноте, Хота понял, что им все-таки придется сделать привал до утра.

Он разжег костер, дающий немного дыма, и осторожно уложил женщину на одеяло у костра. Но вдруг она пошевелилась и в бреду прошептала:

— Четан… Четан…

Хота замер, сраженный звучанием этого имени. Что это значит? Почему… почему она говорит о его погибшем друге?