сырости и нечистот. И вроде видела все это уже, а все равно удивлялась. Но не о том сейчас были мысли.

Хотя я вообще думать не могла. Мне было до одури страшно, и в то же время внутренний голос шептал — день, когда все завершится, наконец-то настал. Почти десять лет страха и ожидания. И как бы судьба ни повернулась, а сегодня всё подойдет к концу.

Моя рука потянулась к поясу и нащупала в складках юбки нож. Как же хорошо, что я не вспомнила о нем, когда выкручивала корешок Берси. Отобрали бы. С толстяком я бы не справилась.

Я взглянула на важно вышагивающего впереди Рамси.

Этот хрыч даже не спросил меня о дочери, когда узнал, что она у Ярвена. Не поинтересовался ее здоровьем.

С Маро он вел себя не так или я ошибаюсь?

— Рамси, — подала голос, — каково это — лишаться детей? Ведь ты похоронил Маро и потерял Дару.

Не знаю, зачем спросила. Наверное, хотела проверить — осталось ли в нем хоть что-то человеческое.

— Детей? — он повернул голову и усмехнулся. — А что есть дети? Щенки, которые разевают пасть на то что принадлежит тебе? Что мне с тех детей?

— Но ведь они твоя кровь, твоё продолжение, — не удержалась я.

— Дармоеды! — фыркнул он. — Какое мне дело, кому достанутся эти стены после меня. Главное, чтобы пока я жив, все это было мое и только мое!

— Ну да, — я кивнула. — Тут наглядно видно, что ваше. Прямо свинарник для свиньи.

— А, знаешь, племянница, — Рамси глумливо усмехнулся. — После смерти Ярвена я вырежу тебе язык, как щенку Берси. Уж больно много ты болтаешь! А потом немой предоставлю императору. Так и скажу — драконы поиздевались и над племянницей родной, и над внучком. Мальчонку тоже пригоню, чтобы впечатлить ящеров. Но хватит болтовни, ты утомляешь, Астрид.

Поджав губы, я разве что зубами не скрипела. Позади меня шел Берси. Я отчетливо ощущала, как он пальцами касается моих волос. На губах остался его мерзкий вкус, и как бы я ни терла их об ладонь, эта вонь не исчезала. Словно она ко мне навечно прилипла.

Спустившись на первый ярус замка, мы прошли большой холл и направились к тяжелой двери. Я невольно покосилась на огромный камин, находящийся тут же. Его при моём отце разжигали часто. Он был так велик, что вмещал даже целого кабана. Когда-то над ним висел портрет нашей семьи. Я, мама, отец и да... Рамси. Сейчас же там красовалась иная картина. Новоиспеченный лерд в полный рост.

Я усмехнулась. Какое же у него больное себялюбие. Кажется, у «хозяина» нет никаких границ и рамок.

Пока я созерцала корявое изображение "владыки" моих земель, дверь открыли и тычком в спину Берси вытолкал меня на главное крыльцо. Яркий свет ослепил на несколько мгновений. Поморгав, уставилась перед собой и поморщилась. Мне физически сложно было находиться рядом с таким количеством бешеного сброда. Вонь ударила в нос, просто выжигая нюх.

— Какой лерд, такая и свита! — прошипела зло.

— Да заткнешься ты наконец! — не выдержал Рамси. — Мне тебя прирезать хочется даже больше, чем твоего папашу.

— Так я вся в него! — рявкнула, потеряв остатки страха перед ним. — Что правда глаза колет! Твои люди — это свора умалишенного зверя. А маги трусы, которые бы сбежали да некуда им. Потому как среди них насильники, воры и убийцы. И любой нормальный лерд их за большие пальцы подвесит на первом же попавшемся дереве. А в дезертиры им не хочется — драконы переловят и горло вскроют. Вот и сидят по твоим казармам. Что не нравится правду слушать? Привыкай, Рамси!

— Я тебе язык отрежу, стерва, на том же камне, что голову твоему дракону снесу. Берси, приготовь нож...

— Нет! — неожиданно раздалось сзади.

— Что? — казалось Рамси удивлен отказом.

— Ты говорил, что она моя, — толстяк нахмурился и взглянул на отчима исподлобья. — Уродовать, как пацана, не дам. Она моя!

— Здесь все мое! — зашипел старик. — Не забывайся, жиртрест.

Я громко хмыкнула, выводя из себя их ещё больше. Не знаю, зачем это делала. Наверное, чтобы сбить с них спесь и омрачить мнимую победу.

А толпа бесновалась. Несколько перевертышей попытались схватить дракона за руки, но его яростный рык отбил у них все желание связываться с генералом. Мой избранный, оскалившись, продемонстрировал внушительные клыки и двинулся к нам сам.

— Ярвен Шрам! — почти счастливо пропел Рамси. — Ты вырос, мальчик. Возмужал. Я слышал, твой папаша всё-таки сдох. Столько лет держался несмотря на полученные магические раны. Ты, говорят, тоже уродлив не только лицом, но и телом.

Генерал в ответ лишь приподнял бровь. Липовому лерду это явно пришлось не по душе. Видимо, привык, что все перед ним ползают на коленях. А тут такое неповиновение.

— Я слышал, ты не способен к обороту, и тело твое стало звериным. Покажи нам свою шкуру!

Рамси довольно растянул губы. Толпа в ответ заулюлюкала.

Но мой дракон не двигался. Развернувшись, лерд схватил меня за шею и потянул на себя.

— Не разденешься ты, драконий ублюдок, я раздену её на потеху всем!

Я попыталась вырваться, но пальцы на моей шее сжались сильнее. Не такой уж тщедушный этот старик, как казалось.

Высокомерно задрав голову, Ярвен словно нарочно медленно снял куртку, а затем выдернул из штанов полы серой рубахи.

Всё умолкли, с нездоровым интересом наблюдая за ним. Я через силу сглотнула, глядя, как запульсировал его зрачок и вдруг вытянулся в тонкую нить. На меня взирал, не мигая, дракон. Резким движением он сдернул рубаху и ухмыльнулся. Я же во все глаза смотрела на широкую лишенную растительности грудь. На смуглой почти бронзовой коже не было ни единого участка с черной чешуей.

Все изъяны генерала исчезли без следа.

Приподняв бровь, я снова поймала на себе немигающий взгляд своего дракона. В сердце закралась страшная мысль: а что если Ярвена больше нет и остался лишь его зверь. Умом понимала — всё это шепот страха и его нелепые домыслы, но всё же...

— Ярвен, —