Заверещал сотовый телефон. Походин послушал и сердито спросил:

— Хорошо искал, оболтус?..

«Что-то сорвалось у плешивого», — подумал Кобидзе, провожая взглядом обогнавшую их «Ауди» с милицейскими мигалками на крыше.

— Будут еще указания? — спросил «оболтус» по телефону.

— Покрутись у метро, тебя найдут. Чертов полковник, как бельмо в глазу! — бросив телефон на сиденье, выругался Походин. «Нейтрализуй его своими людьми», — вспомнил он приказ хозяина высокого кабинета. «Вот племя интендантское воровское!.. На халяву баксы — тут как тут. А потянуло паленым — пожар туши Походин. Дерьмо вы дерьмом без меня, господа, а гонору-то, гонору… Но тот прыщ прав — полковника пора нейтрализовать. Может, тогда и Инквизитор поймет наконец, что все мы под одним Богом ходим…»

— Инструмент для работы с собой? — покосившись на Кобидзе, спросил он.

— Ну-у, — ответил тот.

— Притормози, милок, разговор есть. Кобидзе прижал машину к тротуару.

— Адрес этого клиента знаешь? — Походин показал ему фотографию.

Кобидзе скривился.

— Знаешь, — усмехнулся Походин. — Знать еще должен: все ниточки в его руках. Ниточки-удавочки на твою шею…

— Сколко «зелеными»? — сглотнул слюну Кобидзе.

— Больше, чем за самолет, пожалуй, раза в два.

— Мы работаем с гарантией — двое… Каждому — в два раза…

— Грабители с большой дороги! — скорбно затряс розовыми щечками Походин. — Но интересы государства вынуждают меня согласиться с вашими условиями.

— Когда?..

— В твоих интересах сделать работу сегодня, пока я буду на презентации. А потом домой меня отвезешь. Там всю заработанную «зелень», милок, и получишь сполна.

— Пачему в моих интэресах — сэгодня?

— Завтра он будет шерстить аэродромную обслугу. Показаний на твой словесный портрет наберет выше крыши…

— Вопрос снят.

— Мою машину оставишь на стоянке перед отелем, чтоб на виду у милиции. А сам на метро. Учти, у клиента жена в больнице…

— При чем жена?

— Ребеночка-то из садика сам забирает… Садик во дворе. Я своего Тотошу в него водил. Хороший садик, показательный.

— Понял, не дурак.

— Дурак, еще какой дурак! Наследил, милок, с блядьми-то?..

— Чугуев заложил? — вскипел Кобидзе.

— Заложить всегда найдется кому, — улыбнулся Походин. — Твой этот, с лисьей мордой… Взял я его вчера за жабры, он мне и выложил про блядей-то.

— Щэ гижо! — скрипнул зубами Кобидзе. — Язык вырву!

— С головой, милок. Вместе с головой… Его доля тебе одному достанется, да еще тыщонки три сверху кину. Кстати, он тебя у метро «Сухаревская» ждать будет.

Кобидзе чему-то усмехнулся и кивнул кудлатой головой.

Подъехав к «Президент-отелю», он с шиком развернул лимузин перед самым подъездом и с услужливостью вышколенного лакея распахнул перед Походиным дверцу. Тот, небрежно кивнув, с достоинством понес свое дородное тело к державным дверям.

— Николай Трофимович, на минутку! — шагнул к нему усатый гаишник.

— Чего тебе, начальник?..

— Не узнали — богатым буду! — хохотнул тот. Голос показался Походину знакомым.

— Ты, што ль, Чугуев?.. Нашел место…

— Уж извиняйте, дело срочное, — ответил тот, увлекая его за колонну.

— Слушаю, — раздраженно бросил Походин. — Выкладывай.

— Я, собственно, вон о том ишаке хотел вам кое-что рассказать, — Чугуев кивнул на Кобидзе, тусующегося среди господской шоферни.

— Ближе к делу. Не хватало простуду из-за тебя схватить!..

— Гоните его взашей, Николай Трофимович. Пьет джигит — полбеды, а то, что на каждом углу болтает несусветное, — совсем беда…

— Болтает?..

Чугуев бросил взгляд по сторонам и наклонился к Походину:

— Угу-у. Будто бы он на днях в одном ангаре рулевые тяги у какого-то самолета раскрутил…

— Чего? — напрягся Походин.

— А самолет тот потом возьми и грохнись на лед Клязьминского водохранилища… Лихой сюжетец с переодеванием, а, товарищ генерал?..

Походин вперил в него немигающий взгляд.

— Хочешь сказать, что ишак дочь моего лучшего друга Виктора Коробова на тот свет спровадил? — свистящим шепотом спросил он. — Убойная информация…

— Но самое убойное в ней, будто бы он это… рулевые тяги-то у самолета раскрутил по прямому вашему приказу, Николай Трофимович. Вот какая хренотень убойная получается…

Обвислые щечки Походина покраснели и задрожали мелкой дрожью.

«Не набрехал Кобидзе, — подумал Чугуев. — Блесну заглотнула щука — подсечь бы половчее…»

— Так прямо и болтает? — хрипло спросил Походин.

— Угу-у. Еще и в эпистолярном жанре балуется…

— Эпистолярном? — впился настороженным взглядом в Чугуева Походин.

— Очки при вас, Николай Трофимович? — протянул тот листок бумаги.

— Что это?..

— Всего-то говна-пирога — чистосердечное признание Кобидзе.

Походин прочитал листок и, оглянувшись по сторонам, сунул его в карман.

— Ксерокс это, — усмехнулся Чугуев.

— На понт берешь?.. А оригинал?

— Есть и оригинал…

— Со мной понтовать — что ссать против ветра, штаны обмочишь, полковник, — сквозь зубы прорычал Походин. — Где он?

— Ну-у, Николай Трофимович, все на свете свою цену имеет…

— Ах, вон что! — взлетели на лоб Походина брови. — Шантаж!.. Наезд, значит?..

— А я назвал бы это в духе времени — бартерной сделкой. Вы — мне, я — вам…

— И какова цена твоего бартера, позволь полюбопытствовать?

— А во сколько вы сами свою жизнь оцениваете?

— Жизнь?.. Дорого…

— И оригинал стоит дорого…

— Сколько?

— «Лимона» два. Недозрелых…

— Убойная цена, — опешил Походин. — Меньше — мне обидно бы было… А ты хорошо подумал, прежде чем на такой «бартер» решиться?

— Десять лет на тебя пашу, как папа Карло… Было время подумать.

— Господи, как люди-то меняются! — насмешливо пропел Походин. — Тихий, как голубь, полковник Чугуев, исполнительный… А он-то, оказывается, орел-стервятник…

— Я такое же дерьмо, как и ты, Походин, — Чугуев кивнул на «упакованную» публику, текущую к двери «Президент-отеля». — Тоже хочу вместе с вами у корыта похрюкать. Как говорится, имею полное право.