человеком, а кого я не желаю видеть. И ты не сможешь ответить ни на один вопрос обо мне! Слышишь?! – Голос летел к потолку, но я и не собиралась сдерживать волну гнева. Это было мое личное бессмертие. – Какую книгу я сейчас читаю? Почему я перекрасила волосы? Какое мое самое любимое украшение? Где я была по-настоящему счастлива? Тебя нет в моей жизни. Нет! И ты абсолютно мне не нужен со своими ненавистными решениями, я сама разберусь, где мне учиться и что мне делать!

– Ты ошибаешься, я знаю о тебе гораздо больше, чем тебе кажется, – ледяным тоном ответил Егор, и его глаза предостерегающе сузились.

– Нет, ты можешь лишь судить и обвинять. Да, я просила деньги у Павла. Всего один раз! Но вовсе не потому, что мне требовались дорогостоящие побрякушки или брендовая одежда. Я брала эти деньги на лечение Лизы, моей няни и самого доброго и заботливого человека на свете! А вчера я узнала, что она умерла. Умерла! Понимаешь ты или нет?! И они даже не сказали мне об этом… Они не позволили позаботиться о ней… А я бы все сделала сама… Я не простилась с Лизой, не сказала ей, как ее люблю… И вчера мне было страшно! Потому что я потеряла всех родных людей! Потому что – да! – мне всего шестнадцать лет! И я не поеду ни в Питер, ни на Северный полюс! У меня есть одна единственная подруга. И я не расстанусь с ней ни за что!

– Дженни, – Егор схватил меня за плечи и сильно сжал их, будто опасался, что я сбегу раньше, чем от даст наидостойнейший ответ.

Но я пока не собиралась испаряться, я еще не бросила в лицо врагу всю правду. Дернувшись, освободившись от рук Егора, я сделала шаг назад и судорожно вздохнула. По спине потекла струйка пота и только в этот момент я почувствовала, насколько напряжена. Мышцы окаменели, превратив тело и душу в пуленепробиваемою броню.

– Ты как-то сказал, что я кувыркалась с твоим братом… Но Павел берег меня, и не тебе лезть в наши отношения! Я девственница! У меня никогда никого не было! Это тебе ясно?!

Вот и все. Срок бессмертия закончился. Теперь я пылинка, и пусть ветер унесет меня отсюда в неведомые дали.

Наши взгляды встретились. Я смотрела в глаза Егору и твердо знала, что никогда не прощу ему своей откровенности. Не прощу того, что он вынудил меня произнести эти слова.

Одна секунда, две, три… И я побежала в свою комнату так, словно за мной гнались разъяренные гончие псы.

* * *

В детстве я представляла, что Большая Медведица – это мама. Я часто разговаривала с ней, а иногда о чем-то просила. И теперь я сидела на стуле у окна и ждала, когда на небе появятся звезды. На подоконнике лежал портрет Лизы – мой стародавний рисунок, и стоял стакан с водой. Настойчиво хотелось выпить горьковатого кофе, но я не решалась отправить сообщение Эмме. А спуститься… Нет. Лучше завтра. Или послезавтра.

«Почему ты не звонишь и не пишешь?» – пришло сообщение от Вики.

«Много уроков», – соврала я.

«Давай я приеду завтра».

«Бабушкина подруга пригласила нас в гости», – соврала я во второй раз.

«Тогда на следующей неделе. Выбирай день! Вечером. Когда Егор дома».

«Завтра выберу», – соврала я в третий раз.

Большая Медведица появилась неожиданно, будто разошлись в сторону невидимые тучи. И я отключила звук телефона, не желая отвлекаться на переписку с Викой. Мне требовалась поддержка, а практика показывала, что я куда быстрее получу ее с неба, чем на земле.

– Мама, привет… – прошептала я, придвинула стул ближе к подоконнику и подперла щеку кулаком.

«В моей жизни не очень-то все хорошо, но я справлюсь. Ты не беспокойся. В понедельник обязательно пойду в школу. Нельзя пропускать уроки. И мы с Варей в совершенстве выучим английский, потому что года через два начнем путешествовать. Я хотела спросить… Мне необходимо знать… Изменится ли моя жизнь? Станет ли легче хоть немного? Когда-нибудь… Пожалуйста, дай знак, если скоро все наладится…»

Семь звезд смотрели на меня, красиво сияя. И я не отрывала от них глаз.

А потом одна мигнула. Точно мигнула!

И я подскочила так, что стул грохнулся на пол.

– Спасибо…

Минут пять я кружила по комнате и то взмахивала руками в такт мыслям, то улыбалась (удивительно, но я не утратила эту способность), то плакала, вспоминая всех. Тени не приходили. Видимо, Большая Медведица договорилась с ночью, и кошмары растворились, вероятно, навсегда. Было достаточно света настольной лампы и мне нравился комфорт нечетких очертаний мебели.

«Моя жизнь изменится… конечно… не бывает же все время трудно и плохо…»

Развернувшись, я… вздрогнула и вскрикнула!

Дверь комнаты была открытой, а рядом со мной стоял Егор.

Как тихо он зашел, я не услышала ни шороха, ни скрипа…

– Я напугал тебя? – Егор нахмурился и повторил уже утвердительно: – Да, я напугал тебя.

И невозможно было понять, рад он или расстроен.

– Нет, – мотнула я головой. – Ты не можешь меня испугать. Уже не можешь. Из-за тебя я отбоялась на тысячу лет вперед. На свете не осталось такого страха, который мог бы еще на меня обрушиться!

Егор улыбнулся и мягко произнес:

– Напрасно ты думаешь, что меня не интересует твоя жизнь, Дженни. Итак… Сейчас ты читаешь «Вино из одуванчиков» Брэдбери. Волосы ты перекрасила по совету Кристины, она и сама так поступила в твоем возрасте. Твои любимые украшения: чертополох и подвеска – подарок отца. А счастлива ты была прошлым летом в Черногории. Вот видишь, я немного знаю о тебе. – Егор с точностью ответил на все заданные в кабинете вопросы и теперь смотрел на меня пристально и пытливо. – Полагаю, питерская погода тебе не подойдет. К сожалению, у тебя низкий гемоглобин, и в первый же день ты наверняка подцепишь простуду. Терпеть не могу сопливых девчонок.

Он усмехнулся и вышел из комнаты.

Глава 11. Не жди, я не приду

Для начала мы с Варей записались на дополнительные занятия по английскому языку к нашей учительнице. А еще предстояло выбрать хорошую онлайн школу и оплатить подходящий курс. Во вторник были куплены толстущие рабочие тетради, которые обещали победу над всеми грамматическими сложностями. Похоже, Варя заразила меня целеустремленностью.

К бабушке я не ходила. В столовую она не спускалась, и мы не виделись после разговора в саду. Честно говоря, в душе сидела обида, и пока