— По здравом размышлении оно вряд ли устроит вас самого, — хладнокровно заметила госпожа Громова. — Вы же отлично понимаете, что я не принадлежу к семье. Формально меня даже зовут совсем иначе.

— Не проблема, — перебил он. — Родство признают. И тот кусок земли в приданое дадут, никуда не денутся.

— Возможно, — пожала плечами она.

А хан вдруг гибко поднялся. Миг — и он, остановившись в шаге от госпожи Громовой, пристально и недобро посмотрел на нее.

— Хватит проволочек. Твой ответ?

— Да, — спокойно сказала она.

И тут набатным колоколом загремела дверь.

В кабинет ворвался Стэн — растрепанный и хмурый. Глаза запали, вокруг них пролегли темные круги, на щеках пробивалась светлая щетина… Никогда не видела его таким… неопрятным!

— Что здесь происходит? — И голос срывался, словно Стэн только что бежал.

— Кто это? — поинтересовался хан у госпожи Громовой.

Его сопровождающие, звеня клинками, двинулись к Стэну, и он, быстро оглядевшись, схватил увесистое пресс-папье. Не бог весть какое оружие против ножей, но хоть так.

— Мой секретарь, — пояснила она невозмутимо и двинулась к Стэну, но хан схватил ее за запястье.

— Не трогайте его, — бросил он свите и притянул госпожу Громову к себе. Стянул с пальца тяжелое кольцо-печатку с темно-зеленым камнем. — Мы не закончили. Вот. Носи.

Спорить она не стала, только взглянула в раскосые глаза… И вдруг легонько коснулась пальцами его скулы.

— Белла?! — подал голос позабытый Стэн.

— Да, Стэнли, — откликнулась она, высвобождаясь из объятий хана. — Видите ли, хан Шамшиф поставил условие, при котором он готов принять извинения княжеского дома Лейстрии. И условие это — брак со мной.

— И вы… согласились? — внезапно осипшим голосом спросил секретарь.

— Да, я согласилась. Боюсь, иного выхода нет.

Она смотрела на него с извиняющейся полуулыбкой, а Стэн не отрывал от ее лица требовательного взгляда. Словно ожидал, что сейчас госпожа Громова рассмеется, скажет, что это лишь шутка…

Но она была предельно серьезна.

— А как же я? — Стэн сжал пальцы на пресс-папье так, что костяшки побелели. И неотрывно смотрел на свою — уже чужую — Принцессу, которой поклонялся столько лет.

— Вы? — Госпожа Громова пожала плечами. — Полагаю, вы найдете новую работу. Боюсь, супруг не позволит мне иметь мужчину-секретаря. И, поверьте, так будет лучше… для вас в том числе.

И не понять, чего в ее взгляде больше — насмешки или сочувствия.

Еще мгновение Стэн смотрел на нее, потом вздернул подбородок, расправил плечи, отвел взгляд, как будто полностью поглощенный почти оторванной манжетой рубашки.

А у госпожи Громовой опустились уголки губ, выдавая спрятанную боль… Но лишь на мгновение, потом невозмутимая маска вернулась на место.

Б-р-р, наверное, очень плохо жить так — все время в роли, все время под гнетом долга…

— Нам пора, — сказал хан, молча наблюдавший эту душераздирающую сцену.

— Мы еще не обсудили условия, — возразила она спокойно.

— Обсудим, — отмахнулся он и, взяв госпожу Громову за руку, стремительно направился к выходу. Прошел мимо Стэна, едва не задев его рукавом, что-то повелительно крикнул из коридора…

Губы Стэна кривились в горькой улыбке.

Вот хлопнула входная дверь, и стало тихо-тихо.

А Стэн вдруг взвесил в руке тяжелое пресс-папье и с ругательством запустил им в стену.

Я замерла за своим столом, а Стэн подошел к горке обломков, тронул ее носком лакированной штиблеты…

Обернулся. Невидяще посмотрел на меня.

— Я так спешил, — сказал он зачем-то. — Боялся, что с ней что-то… Идиот.

И вышел.