– На память, – сконфуженно пробормотала та.

– Я вижу у тебя еще кое-что.

Тип запустил руку в контейнер с шерстью и вынул ее на свет.

Пафосной фразы не последовало. Вместо этого повисла тишина, будто где-то внутри шлема произошел сбой системы.

– Братья! – наконец заговорил он, и Няшке вдруг показалось, что теперь голос звучит как-то иначе. – Воистину, неисповедимы пути ее! Зона послала нам благодать!

Другие двое откликнулись на зов и заинтересованно подошли ближе к «серому». Тот протянул ладонь с шерстью и как-то слишком настойчиво вложил комочки им в руки. Пока двое растерянно разглядывали подношение и топтались на месте, первый обернулся к пленникам и внезапно заговорил нормальной человеческой речью, сурово, но крайне взволнованно:

– Сидите тихо. Не знаю, как вам это удалось, но если эта штука сработает и с остальными, я вас на руках носить буду.

– Что? – Конь, наблюдавшая за всем происходящим, состроила презрительную гримасу, и на губах девушки заблестела свежая кровь. Безликий шлем повернулся к ней.

– Мне жаль. Но сейчас сделайте, как я говорю, и позже мы сможем все обсудить в более приятной обстановке. – Он повернулся к одному из бойцов. – Зови остальных. Из роли не выходить!

Тот кивнул и мигом исчез за дверью.

– Шерсть, – догадался Терапевт.

– Это все потом. Сейчас ни звука. Вот-вот придут остальные… Это весь ваш запас?

Няшка кивнула, готовая наблюдать грядущее действо. Конь смотрела на незнакомцев с недоверием и злостью, но тоже молчала. Серый взял контейнер с остатками шерсти, вынул ее всю и зажал в кулаке. Спустя буквально пару минут в помещение ввалились несколько бойцов.

– Стражи! – провозгласил главный «серый», воздев руки. – Друг творения принес нам благодать! Возьмите же сей заслуженный дар!

С этими словами он протянул собравшимся шерсть, и те благоговейно разобрали ее на маленькие пучки. Уже спустя секунду все они с удивлением осматривались и переглядывались.

– Отпустило? – буднично поинтересовался главный.

– Да, командир… Так точно… Есть маленько… – нестройно отозвались бойцы.

– Хорошо. Все здесь?

– Так точно.

– Шерсть из рук не выпускать ни в коем случае, пока не наденете спецконтейнеры. После сложить в них. Это приказ. Гостей развязать и привести в порядок.

– Есть! – уже более стройно отвечали стражи. Сознание их приходило в норму, и прежняя выправка возвращалась на глазах.

Когда трех сталкеров развязали, тот, кого остальные назвали командиром, снял плотный тонированный шлем. Под ним оказался обычный человек с уставшим, изрядно заросшим лицом, длинные темные волосы с густой проседью были стянуты сзади кожаным ремешком. На вид ему перевалило за пятьдесят, но синие, как вечернее небо, глаза смотрели живо и не по возрасту бодро.

– Зовите меня Семарглом, – представился он. – И простите нашу грубость. Мы этого не хотели.

Командир раздал указания своим бойцам, многие из которых тоже с явным облегчением открыли свои лица, такие же измученные и порядком неухоженные, а затем предложил сталкерам присесть на сдвинутые к стене кресла. Сам же лидер, почесывая косматую бороду, устроился на одном из рядов сбоку.

– Еще раз прошу прощения, – произнес он, заметив, как Конь аккуратно стирает следы недавней схватки. – В мое время девушки в Зоне были чем-то сродни фантастике…

– Твое время давно прошло, – огрызнулась сталкерша, даже не глянув в его сторону.

– Вы военный? – спросила Няшка.

– Был когда-то. Как и они все. – Семаргл кивнул в сторону выхода, где исчезли его солдаты, и с горечью в голосе продолжил: – А потом стал частью «Поиска». Вы слышали о нем, не могли не слышать. Я был одним из верных. Мы искали Воплощение Зоны, пробились сюда, дошли, а она нас обманула. Сделала рабами. Сталкеров становилось к тому времени все меньше, центр Зоны пустел… Людей ей не хватало, что ли? Мы охраняли город, сами не понимая зачем. Какой сейчас год?

– Две тысячи двадцать первый, – ответил Терапевт.

– Черти лысые… я пятнадцатый только помню. А потом… – Командир обхватил голову руками и застонал. – Было нас больше двадцати, а осталось девять.

Будто уловив его настроение, все присутствующие поникли, уйдя в свои невеселые мысли. Няшка же решила задать давно интересовавший ее вопрос:

– Ленин не поймал нас, потому что у нас была шерсть?

– Кто? – удивленно уставился на нее Семаргл, но, сообразив, махнул в сторону статуи. – А-ааа, ты про него…

– Ага.

Командир внезапно рассмеялся. Так громко и искренне, что сталкеры тоже заулыбались, не понимая, чему.

– Он вас не поймал, – сквозь смех проговорил Семаргл, – потому что он неподвижный бронзовый памятник. Ну, почти неподвижный.

– Но он смотрел на нас! – горячо возразила Няшка. – И мы слышали, как он спрыгнул с постамента. И видели следы!

– Да-да, я знаю, – отмахиваясь, кивал тот. – Знаю, потому что сам заставлял его делать это. Видишь ли, нам нужно было охранять город, а так как со временем наш отряд заметно поредел, пришлось как-то изворачиваться. Вот мы и придумали этот аттракцион.

Пока сталкеры переваривали информацию, он взял рацию, включил ее и позвал:

– Дмитренко!

– На связи! – прошипело с другого конца.

– Включи-ка Ильича. И погляди на нас, хорошо?

– Вы там же?

– Да, на втором этаже. Заглянешь в окошко?

– Так точно! – отчеканил Дмитренко. Голова памятника стала вращаться с металлическим скрежетом, красные лучи из глаз полоснули по стеклам окна, осветив ненадолго комнату зловещим светом.

– Прожектор, красная линза, поворотный механизм и немного умения, – ответил командир на застрявший в горле сталкеров вопрос. – Следы, в общем-то, тоже имитируются не очень сложно.

– А звук? – напомнил Терапевт. – Грохот, шаги… сирена, в конце концов.

– Да чего проще-то. Несколько сильных колонок, направленных под нужными углами. Пустые дома создают прекрасную акустику.

– Так и думал… – пробормотал врач.

– Разве не Зона порождает аномалии? Почему бы просто не напихать их здесь, зачем все эти выдумки? – не выдержала Конь.

Семаргл покачал головой.

– Не могу ответить. Не потому, что не хочу, просто не знаю. Я… Мы лишь выполняли указания, своего рода программу, как букашки в гребаном муравейнике. Надо сделать то-то – и точка. Хоть удавись, а сделай, и не важно как. – Он с досадой почесал заросший подбородок. – Ну и гадость. Сбрею при первой же возможности.

– А Федька? – забеспокоилась Няшка. – Почему она лежит до сих пор? С ней все в порядке?