– Хватит, – сквозь зубы процедила она, и голоса тут же смолкли. – Я поняла.

Сталкерша, слегка покачнувшись, сбросила на пыльный асфальт рюкзак, достала смятую пачку сигарет и чиркнула зажигалкой. Крохотный огонек обжег пальцы, но девушка этого даже не почувствовала.

– Не обижай Няшку, – тихо проговорила она, вдыхая едкий дым и почти не ощущая его вкуса. – И давай… побыстрее. Я ужасно устала от этой болтовни.

Девушка затянулась и сквозь облако сизого дыма успела заметить лишь быстро метнувшуюся к ней серую юркую тень.

* * *

Няшка добежала до конца главной улицы, но город был как прежде тих и неподвижен, ни единого намека на присутствие здесь Воплощения. Может, его здесь и нет вовсе? Что, если они ошиблись или Няшка просто умчалась не в ту сторону? Девушка остановилась на небольшом перекрестке, где главная улица сужалась и раздваивалась: одна дорога уходила куда-то в глушь, а вторая вела в пригород и на окраины. Куда теперь? Сталкерша запыхалась, а тяжелый пистолет больно бил по бедру при каждом шаге. Так она совсем скоро начнет хромать. Как там Конь и Терапевт? Почему Федька и Горелый вдруг напали друг на друга? Что делать? Куда идти? Что искать? Няшка чувствовала себя совершенно растерянной и одинокой в этом большом пустом городе. Затея с поиском Воплощения Зоны вдруг показалась несусветной глупостью. Она надеялась, что пройдет весь путь до самого конца не одна, вместе с друзьями, и все будет хорошо, и все получится, но теперь, когда перед глазами все еще стояла картина, где Конь в слезах прогоняет подругу, чтобы та не видела, как умирает Терапевт… умирает. Хватит себе лгать. Няшка шмыгнула носом, ощущая, как жестокая реальность постепенно входит в ее чистый безоблачный мир. Она видела кровь – с такими ранениями в этих условиях ему не выжить. А Федька, она так яростно кинулась на сталкера – девушка никогда не видела прыгунью такой разъяренной. Горелый тоже умрет. А потом? Федька нападет на Коня?

Няшка побрела вдоль улочки, ведущей к пригороду. По левую сторону молчаливо тянулись небольшие двухэтажные дома с темными провалами окон. Стекла были целы, но темнота, живущая внутри, казалось, просачивалась насквозь. Девушка поежилась. Точно такая же была в подъезде, куда она так и не рискнула заглянуть.

Дойдя до угла дома, Няшка сдвинулась ближе к тротуару и вдруг услышала тревожный треск. Она удивленно огляделась, успев подумать, что это очень странно, учитывая, что в городе счетчик постоянно молчал, и вдруг заметила позади какое-то движение. Следом за ней по улице кто-то бежал, нет, скакал огромными прыжками, приближаясь с каждой секундой. Федька!

– Феденька! – просияла девушка. – Как Терапевт? Где Конь? Федя?..

Радость встречи угасала столь же стремительно, сколь замечались мелочи, делающие прыгунью все более зловещей. Она бежала рывками, как дикий зверь, хватая окровавленным ртом воздух, и остановилась лишь на минуту, чтоб встретиться с девушкой взглядом холодных выцветших глаз, не принадлежащих более человеку. Федька оскалилась, и только сейчас Няшка рассмотрела ее окровавленные руки и одежду. Повязки с шерстью видно не было, скорее всего, мутант потеряла бинт на бегу.

– Федя? Федя, что с тобой? – встревоженно пролепетала девушка, чувствуя, как по спине скользкими пальцами ползет страх.

Прыгунья не реагировала. Она упала на руки, хотя в ее состоянии точнее было бы сказать «на передние лапы», выгнулась дугой и, глухо зарычав, двинулась к Няшке, сначала медленно, словно подкрадываясь, затем все быстрее и быстрее. Девушка попятилась и бросилась прочь, свернула в ближайший дворик и стала петлять, озираясь в поисках какого-либо укрытия. В подъезды заходить она боялась не меньше, чем встретиться лицом к лицу с взбесившейся Федькой, а двери в подвал оказывались заперты. Наконец в одном из домов сталкерша заметила спуск вниз и темную полосу приоткрытого входа. Она буквально скатилась по лестнице, протиснулась в узкий проем и захлопнула за собой тяжелую деревянную створку на ржавых петлях, прямо как в тот день, когда они с Конем закрывали такую же неподатливую дверь маленького погреба, спасшего их от перезагрузки Зоны. А ведь это была их с Федькой первая встреча. А сейчас, выходит, последняя? Няшка проглотила комок, подступивший к горлу, и отвернулась от двери.

В подвале было темно. Тусклый свет из вентиляционных окошек едва выхватывал очертания бетонных стен-опор и шершавый потолок. Девушка включила фонарь и увидела длинный ветвящийся коридор, деревянные самодельные клетушки-сараи бывших жильцов, втиснутые между стен, сырой неровный пол. Кое-где угадывались углы ящиков, свежие доски, сложенные прямо на пол, словно кто-то собирался ремонтировать один из сараев или же пополнить его содержимое, но вышел наружу подышать воздухом и не вернулся. Пахло сыростью, пылью и землей.

Прошло несколько секунд, за которые Няшка успела перевести дыхание и подпереть дверь в подвал толстой доской, найденной тут же у входа. Она хотела пододвинуть ближайший из ящиков, и в этот момент раздался удар, чуть было не сбивший девушку с ног. Сталкерша отскочила подальше в коридор, на ходу вытаскивая из кармана пистолет. Тот словно нарочно запутался в складках ткани, и с ним пришлось повозиться, теряя драгоценное время. Казалось, еще один удар, и старая створка слетит с петель, но она выдержала и второй, и третий, и еще несколько. Снаружи по дереву с отвратительным звуком заскребли острые когти. Этот сухой скрежет, прерываемый лишь новыми ударами, ускорялся, становился все хаотичнее, заставляя Няшку шаг за шагом отступать. Стоило поискать другой выход из подвала, но единственными источниками света были узкие окошки под потолком, куда даже Федька с трудом бы пролезла, а других дверей сталкерша не видела. Старые доски не выдержали очередной удар, и в проломе показалась исцарапанная рука, неистово скребущая по внутренней стороне деревянного полотна. Она нащупала доску, выдернула ее, и через мгновение прыгунья ворвалась в подвал. Няшка уже бежала в глубь коридора, но в темноте споткнулась о кусок арматуры, утопленный в пол. Девушка хлопнулась на твердую землю, чудом не выпустив из рук оружие. В лицо ударили холод и землистый запах. Кое-как встав на четвереньки и морщась от боли в ушибленных коленях, она повернулась лицом к выходу, поползла назад и почти сразу же уперлась спиной в стену. Тупик. Впереди с глазами дикого хищника к ней приближалась Федька. Мутант вошла в бледную полосу света, и Няшка увидела ее четче. Та двигалась на четвереньках, пригибаясь к земле, жадно втягивая носом воздух и оскалив крепкие острые зубы. Шрамы делали лицо мутанта похожим на неумело вырезанную маску.

Няшка вскинула пистолет, направила в это лицо – и не смогла нажать на спуск.

Почти два с половиной года назад девушка с золотистыми волосами возвращалась домой после учебы и вечерней подработки. Вдалеке за домами садилось солнце, и небо казалось золотым, как ее волосы. На лестничной площадке многоэтажного дома, еще не успев открыть дверь, она уже слышала знакомые звуки, от которых даже солнце за окном становилось тусклым и бесполезным. Родители снова ссорились. Орал нечеловеческим голосом отец, выкрикивая грубые и мерзкие слова, от которых хотелось заткнуть уши и бежать прочь, отвечала более слабым голосом мать, даже не пытаясь перекричать мужа. В последнее время отец вел себя особенно буйно: выпивал где-нибудь в городе, а потом приходил домой устраивать скандалы. Особенно доставалось матери – та чаще бывала дома, и крепкий мужчина отыгрывался на ней по полной программе. Дочь, придя домой, обычно успевала худо-бедно прервать творящийся кошмар, а под напором двух женщин отец, как правило, успокаивался и уходил в комнату отсыпаться. До следующего раза. Но в этот день его накрыло особенно сильно. С порога девушка ощутила едкий запах алкоголя, пробудивший в голове самые нехорошие мысли. Сбросив сумку с конспектами и рабочей сменкой, она ворвалась на кухню и застыла от ужаса. Спустя долгие месяцы она будет просыпаться по ночам в холодном поту, когда во сне, как наяву, пьяный до беспамятства отец снова и снова будет бить об угол стола голову ее матери, уже неподвижной и не способной сопротивляться. Тогда девушка замерла, парализованная страхом, и только нечленораздельный крик отца, больше похожий на звериное рычание, вернул ее к реальности, напомнив об опасности. Она метнулась к комнате, где тот обычно отсыпался и в нижнем ящике комода хранил припасенный еще с лучших времен обрез.