Если выдержим - к нам не будет никаких претензий, если же откажемся или сбежим в процессе - наша шайка будет должна им двойную стоимость работы. Мы примерно представляли себе, сколько стоило набить подобную татуировку, и понимали, что двойную ее стоимость нам ни за что не заплатить. А что с нами будет в таком случае - пояснять, я думаю, не надо…

Максим понимающе кивнул. Нравы в уголовной среде всех стран и народов принципиально ничем не отличались и за отказом платить легко могла последовать смерть.

- Татуировку вызвалась делать я, - рассказывая, Киу стыдливо опустила голову. - Джу была худенькой двенадцатилетней девочкой, а я в свои пятнадцать была лишь немного ниже, чем сейчас, и у меня было больше шансов вытерпеть. Рисунок я выбрала самый сложный из тех, что мог предложить кольщик. Для меня разницы не было никакой, а взрослым платить больше.

Не помню, сколько часов мастер с тремя своими помощниками набивали мне фэнхуана[2] на спине, помню только, что после того, как все закончилось, я тут же потеряла сознание, а очнулась уже в нашем логове. Оказалось, что пока я была без сознания, старшие из наших парней избили Тао и выгнали его из шайки за то, что он чуть не подвел всех нас под смерть.

Ко мне же относились, как к герою. Да и сама я тогда страшно гордилась собой, ведь у меня была настоящая бандитская татуировка, как у тех крутых парней из триад. Какой-же я была дурой!

Это было в мае тридцать четвертого года, а в ноябре того же года я обзавелась и шрамом. Губернатор Шаньси Янь Сишань стремился очистить столицу провинции от уличной преступности и регулярно устраивал облавы. Вот под такую облаву на одном из рынков мы и попали. Воришки вроде меня, бросились врассыпную, но у выходов с рынка нас ждала конная полиция. И один из таких полицейских и рубанул меня саблей по спине…

- Саблей? - неподдельно удивился Максим, которому живо припомнились слова Буденного о том, что опытный кавалерист может сделать при помощи шашки. - От такого удара у тебя же шрам должен быть, как минимум, до пояса!

- Так и есть, - кивнула Киу и отвернулась.

Максим подумал было, что он чем-то обидел девушку, но Киу просто стянула с плеч бретельки купальника и спустила его вниз, скромно прикрыв рукой грудь. На полностью обнаженной спине шрам выглядел еще страшнее. Грубый и неровный, он начинался чуть выше правой лопатки, и заканчивался на левой стороне поясницы, чуть выше тазовых костей.

- Жуткое зрелище, - поежившись, произнес Максим. - Выглядит так, будто его пилой пилили!

- Это от того, что его зашили неровно, - прокомментировала Грета. - Тот, кто его зашивал, явно делал это впервые, не имея при этом никакого представления о хирургических швах.

- Так и есть, - подтвердила Киу, - Зашивал меня один из местных коммунистов, прятавшихся от облавы в доме поблизости. Удивительно, мы ведь тогда считали коммунистов сумасшедшими, считая, что нормальный человек не будет агитировать за счастье для всего народа, когда ему самому жрать нечего! А потом эти самые «сумасшедшие» утащили меня с улицы, выгадав момент, когда конные полицейские уже уехали, а команды по сбору убитых и раненых еще не появились, зашили мне рану и возились со мной все те недели, пока я даже встать не могла.

Так я и оказалась среди коммунистов. Сперва я просто им помогала, желая хоть как-то отплатить за помощь, а потом начала слушать их разговоры и прониклась их идеями. Чуть позже, когда я окончательно поправилась, меня отправили в Ганьсу, где я познакомилась с товарищем Ченем. Он начал учить меня русскому языку, сказав, что мне, как будущей коммунистке, он обязательно понадобится. А когда я услышала, что в СССР открылись школы особого назначения, я попросила товарища Ченя помочь мне поступить в одну из них.

- Знаешь, а ведь символично получается, - задумчиво произнес Максим и мягко провел кончиками пальцев по шраму, отчего Линь едва заметно вздрогнула, но не сделала попытки отстраниться. - Твоя татуировка символизирует преступный образ жизни, а шрам ее перечеркнул, послужив началом новой жизни. Верил бы в мистику - сказал бы, что это судьба.

- Так ты не осуждаешь меня за мое прошлое? - удивилась Линь.

- Киу, сразу же после рождения я оказался в детском доме, - сообщил Максим. - Не могу сказать, что там было совсем уж плохо, но за годы, проведенные там, я понял, что жизнь у людей складывается по-разному. Главное, что в итоге ты оказалась на правильной стороне!

- Ну вот, я же тебе говорила, что Максим все поймет правильно, а ты мне не верила! - довольно улыбнулась Шнайдер.

- Кстати, Грета, откуда ты так хорошо в шрамах разбираешься? - повернувшись к немке, поинтересовался Максим.

Киу за его спиной тут же зашуршала купальником, водружая его на положенное место.

- Я все же дочка врача, - пожала плечами Шнайдер. - Да и во время учебы в ШОН в качестве дополнительной воинской специальности я выбрала профессию санинструктора.

- О, сколько нам открытий чудных… - протянул Максим, подняв глаза к небу. - Нет, все-таки нужно было попросить Сергея Мироновича дать почитать ваши личные дела. Чувствую, узнал бы много интересного!

- Тогда тебе стало бы с нами скучно, - рассмеялась Грета. - А так мы еще найдем, чем тебя удивить!

- Не сомневаюсь, - хмыкнул Белов.

- Максим! - позвала Линь и, когда Белов к ней повернулся, быстро поцеловала его в щеку. - Спасибо…

В тот день компания мало разговаривала, испытывая некоторую неловкость после таких откровений,