Иначе вспоминает работу со Ждановым знаменитый конструктор пушек Василий Грабин:

«После совещания, пригласив меня в кабинет, Кулик поинтересовался состоянием рабочих чертежей по ЗИС-2… Пока мы обсуждали состояние дел по ЗИС-2 и другим орудиям, раздался телефонный звонок. Маршал взял трубку.

— Кулик слушает. — После паузы: — Здравствуйте, Андрей Александрович. — И начал пересказывать итоги совещания по ЗИС-2.

Как я догадался, собеседником Кулика был секретарь ЦК Жданов. Узнав, что я сейчас в кабинете у Кулика, Жданов попросил маршала передать мне телефонную трубку.

Поздоровавшись, он спросил:

— Не могли бы вы сегодня зайти ко мне?

— Могу, — ответил я. — Жду!..

Жданов встретил меня приветливо.

— ЦК интересуется вашей противотанковой пушкой, — сказал он. — Правда, меня обо всём информируют, но я хочу послушать вас. Пожалуйста, расскажите о делах поподробнее.

Когда я закончил, Жданов спросил:

— Вы твёрдо уверены, что кучность с новой нарезкой будет хорошая?

Я ответил утвердительно и пояснил почему.

— Не рискованно ли запускать пушку в валовое производство, не проверив кучность с новым стволом?

— Нет, товарищ Жданов.

— Когда будет подана новая труба для испытаний и как долго её будут испытывать?

— Трубу подадут буквально на днях, — ответил я. — Испытания тоже не займут много времени.

— Отсутствие трубы не задержит подготовку производства? Я объяснил, что чертежи трубы у нас имеются, потребуется изменить только нарезку. На подготовке и организации производства это не отразится.

— Значит, вы уверены, что кучность будет высокая? — повторил Жданов.

— Да. Уверен.

— Это было бы замечательно. Такой мощной противотанковой пушки ни одна страна не имеет. Ваша пушка очень понадобится, и хорошо, что вопрос решается вовремя. Вашей пушкой интересуется товарищ Сталин, — добавил Жданов.

Набрав номер "кремлевки", он сказал:

— Товарищ Грабин у меня, мы с ним говорим о новой противотанковой пушке.

И Жданов передал трубку мне.

— Мне рассказывали, что вы хорошую противотанковую пушку создали, это верно? — услышал я голос Сталина…»

Завершив деловую часть разговора, как вспоминает Грабин, Жданов тепло попрощался с ним и просил передать благодарность рабочим и конструкторам.

В мемуарах Грабина стиль работы Жданова заметно отличается от описанного Ванниковым. Вероятно, Андрей Александрович умело пользовался индивидуальным подходом: мог властно прессовать жёстких людей и быть мягким и обходительным с теми, кто предпочитал иной характер работы.

У Грабина также было немало профессиональных споров со Ждановым, например, по поводу специальной 76-миллиметровой полуавтоматической пушки для вооружения подводных лодок и военных транспортов. Грабин вспоминал: «Жданов настаивал на том, что создавать специальные пушки не следует, нужно изыскать другие возможности. Позиция его была вполне понятна. Новая пушка — дело дорогое, связанное с огромными капитальными затратами. Нужно оборудование, специальные сплавы и многое другое. Тем не менее я продолжал отстаивать свою точку зрения…»

Грабин рассказал о ещё одном случае со Ждановым, когда Сталин поручил ему «лично, никому не передоверяя, в кратчайший срок подготовить проект решения по перевооружению тяжёлого танка…».

«На совещании у Жданова, — вспоминает Грабин, — Федоренко представлял заказчика танков, Котин, Зальцман и Казаков — создателей танков, я — артиллеристов. В задачу нашей "пятёрки" входила выработка основных характеристик танка и пушки и подготовка проекта постановления ЦК и СНК».

Комбриг Яков Федоренко был тогда начальником Автобронетанкового управления армии. Жозеф Котин — конструктор созданного в Ленинграде тяжёлого танка К.В. Исаак Зальцман — с 1938 года директор Кировского завода в Ленинграде, будущий главный организатор массового производства в СССР танков. Николай Казаков — с 1938 года директор Ижорского завода, в годы войны он станет наркомом тяжёлого машиностроения СССР.

В военной истории заслуги Котина, Зальцмана, Казакова, Федоренко и Грабина хорошо известны и бесспорны. Наш же герой такого признания лишён. А ведь заметим, что Котин, Зальцман и Казаков — ленинградцы, «люди Жданова», именно им замеченные и выдвинутые на ответственные посты. Да и Грабин не чужой Жданову человек — свою конструкторскую работу он начал на артиллерийском заводе № 92 в Горьком в 1933 году, ещё при Жданове.

Но вернёмся к мемуарам Грабина:

«Открывая первое заседание, Жданов предупредил:

— Партия и правительство придают большое значение перевооружению тяжёлого танка, прошу вас подойти со всей серьёзностью к разработке тактико-технических требований и к определению сроков создания танка и пушки. Сроки должны быть минимальными. Фашистская Германия разгуливает на Западе. Не исключено, что в ближайшее время она нападёт на нас. Нам стало известно, что немцы работают над созданием толстобронных танков с мощным вооружением. Наши тяжёлые танки слабо вооружены.

Закончив сообщение, Жданов предложил нам приступать к работе.

— Проект решения нужно подготовить как можно быст рее, — сказал он. — Поэтому работать придётся допоздна, не выходя из ЦК. Питаться будете здесь же, обеспечим. Для вашей работы отведено помещение. Я в любое время в вашем распоряжении…»

Ленинградские производители танков и начальник Автобронетанкового управления, ссылаясь на технические и производственные причины, сопротивлялись предложениям вооружить тяжёлый танк 107-миллиметровой пушкой. Грабин пишет: «Слово за слово: от частностей перешли к общим задачам танка. Их позиция была прежней: главное — броня и манёвр. Особой остроты спор достиг, когда я заявил: "Танк — повозка для пушки". Это вызвало бурю негодования. Мои коллеги пошли к Жданову и доложили ему о моих взглядах на роль танка. Выслушав их, Жданов сказал:

— Грабин прав.

Такой оценки мои оппоненты не ждали…»

Максима «танк — повозка для пушки» после Великой Отечественной до наших дней общепризнанной в военной теории и практике всех стран. Заметим, что весной 1941-го она ещё не была очевидной. Но «чиновник» Жданов стремительно и чётко ориентируется в этом вопросе.

Совместная работа в кабинете ЦК продолжалась. Грабин несколько раз упоминает: «Пришлось снова обратиться к Жданову… И этот вопрос пришлось решать у Жданова…»

Второй день совещания под руководством Жданова оказался не легче. «Кое-как, со спорами и без взаимного понимания, — пишет Грабин, — согласовали почти все вопросы, кроме главного — о сроках…

Снова пошли к Жданову, проинформировали его о наших разногласиях. Жданов обратился к Котину:

— Когда будет танк?