начало чудес. Да, да, Саб, время чудес только начинается — не смотря на продолжающий творится вокруг самый настоящий ад, они, в обход всех возможных законов разума и логики, добираются-таки до Орина. Ит, скажи мне, пожалуйста, как коллега коллеге, какой у нас объем потери крови считает смертельным?

— Полтора литра, — со вздохом ответил Ит. — Фэб, может быть, не стоит…

— Ага, конечно, не стоит, — согласился Фэб. — Я подобрал его в степи с потерей два с лишним литра — но он был жив, опять же, вопреки всем законам логики, разума, да еще и физиологии в придачу. А еще самым расчудесным образом на Орине, у куратора, нашлись считки, оставленные вами, — кивок в сторону Лина и Пятого, — им, — кивок в сторону Ита и Скрипача. — И практически полный архив памяти. Прекрасный набор, правда? Невероятный. Невозможный. Берта, с точки зрения математика…

— Говорить не о чем, — невесело усмехнулась Берта. — Фантастика. В жизни такого не бывает.

— Правильно, — согласился Фэб. — Именно так. В жизни действительно такого не бывает, и, надо сказать, наше руководство посчитало так же. Было спешно принято решение: эту тройку держать при себе, никуда из поля зрения не выпускать, ведь действительно, произошло слишком большое количество настолько неординарных событий, что они не могут быть… обычными. И вот теперь скажи мне, Бертик, следующее.

— Снова как математик, или можно просто так? — спросила Берта.

— Да как хочешь, — пожал плечами Фэб.

— Хорошо. Здесь получается следующая картина. Когда количество анормальных событий превышает пределы разумного, можно предположить, что для каких-то объектов а-норма будет являться нормой, — ответила Берта. — Возьмем две системы координат, и зададим в них разные значения. Для первой, например, шаг деления будет равен одному сантиметру, то есть расстояние между 1 и 0 будет равно 1, а в другой системе зададим другой шаг — между 1 и 0 у нас будет расположено, например, шесть сантиметров, и шаг 1–0 будет записываться как 1, но при этом равняться шести — согласно градуировке первой шкалы. Для тех, кто привык пользоваться первой системой, вторая будет выглядеть анормальной, хотя на самом деле в ней присутствует закономерность измерений, и внутренняя логика будет соблюдаться от и до.

— Вот! — поднял палец Фэб. — Вот это я и хотел услышать. Все мы на тот момент, все, без исключения, мыслили категориями первой шкалы, но тот, кто создавал это всё — мыслил иначе. Оперировал иными категориями. Именно поэтому…

— Именно поэтому он и сотворил это вот всё? — с горечью спросил Саб.

— Да, — Фэб кивнул. — Подумайте. Ведь всё, абсолютно всё, что вы видели во время реакции Блэки, вы потом наблюдали, исследовали, и использовали. Мой вывод — именно реакция и была рестартом. Который создал тот, кто счел его необходимым. Не будь этого рестарта — не произошла бы эта встреча. И, подозреваю, всего остального тоже бы не произошло.

— Подожди, — попросила Эри. — Но кто в результате это всё сделал? Неужели он?

— Да. Но не один, — Ит вздохнул. — Точнее, он это сделал, но не своими руками. Вот что. Пятый, Лин, вы ничего не хотите добавить?

— Хотим, наверное, — Пятый встал, подошел к Фэбу. — Хотя бы то, что без нашего присутствия, и без присутствия Ариана, эта реакция была бы невозможна.

— Почему? — требовательно спросила Берта.

— Обучение. Мне сейчас очень тяжело про это говорить, и сегодня, видимо, я опять сорвусь и напьюсь, но… именно с помощь нас троих Ри обучил эту тварь убивать Контроль, и через Берег протащил в нужную ему временную точку. Ариан, судя по всему, тоже это понял, но раньше нас, поскольку осведомлен о происходящем он был больше, и, конечно, самоустранился из этого всего, но было слишком поздно. Еще когда мы разбирали реакцию в первый раз, я узнал почерк. Его невозможно не узнать — потому что он наш. Именно поэтому, Саб, я тогда и купил эту водку. Потому что еще в тот момент я осознал, что мы причастны к этому, но я не мог понять — как именно. А теперь понял.

— Ты давай это, без глупостей, — попросил Кир. — Вместе напьемся.

— Не надо, — попросил Саб. — Только так сильно не надо, пожалуйста. И я тоже с вами.

— Хватит уже о пьянстве, — рассердился Фэб. — Давайте по делу.

— Давайте, — тут же согласилась Берта. — Что происходило дальше?

* * *

Дальше, как это ни странно, тройка, которая сперва так заинтересовала Официальную службу, перестала как бы то ни было себя проявлять. Они… стали обычными. Ну, настолько, насколько для них это было возможно. Торк ушел в науку, Ит и Скрипач хорошо продвинулись в агентуре, и всё шло своим чередом. Официальная, сочтя прошлые подвиги и действия во время реакции отголосками их сложного прошлого, наблюдение, конечно, не сняла, но существенно его снизила.

— А потом я умер, — Фэб тяжело вздохнул. — И по моей вине произошло следующее экстраординарное событие. О котором, наверное, лучше будет рассказывать кто-то ещё, — короткий взгляд в сторону Ита и Скрипача, — потому что я в это время, увы, уже отсутствовал.

— Да, об этом придется говорить нам, — согласился Ит. — Точнее, мне, потому что дорогу на Терру-ноль пробил именно я. Да, случайно, как мне тогда казалось. Интуитивно. Ненамеренно.

— Но одним этим своим действием он изменил к чертовой матери всё, что делала официальная в здоровенном секторе пространства, — продолжил Скрипач. — Нет, сперва ни они, ни мы ничего толком не поняли. И не поняли бы, если бы не одна такая маленькая упрямая женщина, которая сейчас нарочно отводит глаза, потому что она-то еще до нашего прихода тогда многое начала понимать. Ведь так, Бертик?

— Да, так, — вздохнула Берта. — Примерно так оно и было.

— И встретились три одиночества, — добавил Кир. — А потом к ним подгребло четвертое. В моём лице. И нас всех официалка, к тому моменту прозревшая, решила на Терре-ноль на всякий случай запереть. Потому что им ну совсем не нравилось то, что вокруг нас происходило. Чертов гений тоже туда угодил вместе со своей подстилкой, и с этими вот, которые сейчас горестно вздыхают, и, кажется, осознают для себя что-то принципиально новое, которое им в головы раньше не приходило.

— Да, — кивнул Тринадцатый. — Откуда, например, у гения в вентиляции образовались деньги в нужном количестве. Потому что ни Брид, ни я в упор не помним, где он их взял. Но они были. И немало.

— Ты думаешь, он контактировал с внешкой, когда мы там восемьдесят лет сидели заложниками? — Берта нахмурилась. — Но ведь… да нет, быть того не может.

— Может, — Кир поморщился, словно хлебнул уксуса. — Только не